Ремесло Небожителей. Игорь Вереснев

лекарь. – Навстречу ему поспешил моложавый господинчик с пушистыми бакенбардами, явно предназначенными восполнить лысину. – Со вчерашнего вечера здесь…

      – Так в чём дело, черви тебе в брюхо?!

      – Медицина не всесильна, ваше превосходительство. Мы ведь не Небожители.

      Возразить на это было нечего. Бед-Дуар оттолкнул лекаря в сторону, прошёл в угол, где на койке лежало недвижное тело, прикрытое латаной, застиранной простынёй. Масляная лампа висела над койкой, в свете её лицо умершей казалось маской. Заострившийся нос, туго обтянутые кожей скулы, ввалившиеся щёки. В самом деле, древняя старуха, зажившаяся на этом свете.

      За спиной топали, шумно дышали. Бед-Дуар обернулся. В комнатушку набилось не менее дюжины: лекарь, староста, какие-то бабки, исправник со своими телохранителями. Ни дохнуть, ни протолкнуться.

      – Лишние – вон, – тихо произнёс генерал. – Остаться старосте, лекарю и тому, с кем старуха тайной делилась.

      Шебаршение на миг замерло.

      – Ваше превосходительство, а я? – осторожно уточнил исправник.

      – Лишние – вон. – Пальцы генерала легли на рукоять кортика.

      Предупреждать третий раз не потребовалось. Секунда – и комнатушка опустела, последний из телохранителей прикрыл за собой дверь бесшумно, но плотно. Староста тут же протянул генералу свиток, подтолкнул вперёд единственную оставшуюся в комнате старуху:

      – Вот, сестра её. Ей она всё и рассказала, а уж эта – мне. А я – исправнику в волость депешу отправил. А он…

      – Цыц.

      Бед-Дуар подвинул стоящий в ногах кровати табурет, так чтобы оказался он под лампой, сел, развернул свиток. Именная грамота, выданная Лали Волич. Место рождения – Устричная Бухта, Песчанская волость, Юго-Западный округ. Год рождения – 967-й, год мены – 990-й. Отец… Мать… Он перевёл взгляд с портрета на лицо умершей. «Старуха» была младше его. Совсем уж неудачно поменялась, раз и на пятнадцать лет тела не хватило.

      Он взглянул на вторую женщину:

      – Значит, ты её сестра?

      – Двоюродная, по батюшке, – закивала та. – С Лалью мы погодки, и живём на одной улице. В детстве, помню…

      – Говори, что она тебе о Светлых Богах рассказывала, – перебил её Бед-Дуар.

      Старуха замолчала, неуверенно покосилась на старосту.

      – Этова… ну так разум у неё от хвори помутился. Вон, и лекарь сказал…

      – Говори. Всё. Подробно, – с расстановкой повторил генерал.

      Старушка поспешно закивала:

      – С весны захворала она сильно, последний месяц и не вставала почти. Я к ней каждый день захаживала, похлёбку там сварить, прибраться. А третьего дня она мне и говорит: «Яраль, помираю я. Признаться должна». Яраль – это меня так кличут…

      – Дальше!

      – Стало быть, рассказала она, что дитё своё не от супруга прижила. Что замуж уже тяжёлая пошла, бесчестье скрыть хотела.

      – Муж её рыбаком был. Десять лет как утоп, – поспешно вставил староста.

      – Ну