Третьи дворы. Andy Weiss

и кинула в сумку очки.

      Ваня в первый раз увидел, как она выглядит.

      У нее были светлые, прямые, какого-то платинового оттенка волосы до плеч. И лицо – да, это было лицо модели.

      Темные прямые брови (слишком широкие – русские девушки таких себе не "рисуют", но у нее натуральные, ей идет), длиннющие ресницы и светло-серые, русалочьи, порочные глаза. Удлиненные, как у кошки. Заманивает будто, заманивает морячков на верную погибель…

      Ни грамма косметики.

      И губы. «Губы, созданные для песен и поцелуев», как сказал один поэт, по имени Уайльд. Он именно про такие губы и говорил, наверное.

      Что-то было в ней… странное. Если бы это можно было назвать изюминками, то девушка явно напоминала бы кекс, столько в ней сочеталось чего-то необъяснимого – и голос, и осанка, и эта экзотическая внешность, которую, казалось, не касалась рука визажиста со всеми новомодными загарами-пудрами-смоук-айз.

      И взгляд этот, притворно-поверхностный, прозрачный, из-за цвета глаз ускользающий, ложно-расфокусированный, но оценивающий и испытующий… странный, очень странный. Слишком смелый. Или просто уверенный?…

      – Надоело ходить в кепке, – пожаловалась она, небрежно лохматя затылок и нисколько не заботясь о прическе.

      – А зачем тогда ходишь? – осторожно уточнил Иван. Девушка снова вытянула из пачки сигарету, прикурила, медленно и с удовольствием затянулась.

      – Дуглас шифруется. Боится.

      – А чего он боится?

      – Ну как же, – девушка тихо рассмеялась, глядя на кончик сигареты – вдруг жене кто расскажет, что Дуглас меня за собой таскает. А она побежит развод оформлять, собственность и капиталы делить… Дуглас ведь из-за налогов все капиталы пополам поделил, а ну как теперь супруга разозлится и обратно не отдаст? А так… ходит непонятно кто в кепочке – и не разберешь, то ли очередной актер, то ли режиссер, то ли секретарь. То ли… собачка.

      Ваня покраснел – слышала девочка их трепотню… Неловко вышло. Но кто же знал, что она знает русский….

      – А меня, значит, не боишься? Я, значит, не стукну?

      – А о чем ты можешь стукнуть? Разве ты меня узнал? – испытующе посмотрела на него девушка своими дымчатыми глазами.

      – Нет… – растерянно покачал головой Иван, – не узнал… извини.

      – Наоборот, даже хорошо, что не узнал, – расслабленно откинулась девушка на спинку стула, – я не думаю, что ты вообще про меня что-то знаешь.

      Ваня поднял на нее глаза. Кто ж она такая, что Ваня ее узнать мог? Порноактриса, что ли? Иначе чего бы стесняться и бояться… а девушка смотрела на него в упор, курила и немного напряженно крутила в пальцах зажигалку.

      Длинные пальцы, красивые.

      Нет, странная она, очень странная. Другие девушки хотя бы какие-то колечки-браслетики носят. А у этой – ничего. Даже сережек, по-моему, никаких нет.

      И не кокетничает почему-то. Хотя Иван-то уж себе цену знает, привык, что в его обществе девушки начинают флиртовать, хихикать, опускать глазки и вообще всячески проявлять признаки гендерного беспокойства.