Третьи дворы. Andy Weiss

не надо, Ваня. Во-первых, я не люблю, когда меня жалеют – а после того, что я тебе в кафе рассказывал, ты меня совершенно очевидно пожалел, – а во-вторых, я ведь могу тебе и ответить. И ответ этот будет вовсе не от девушки Андреа, не забывай об этом.

      Иван честно подумал пару минут, не снимая руки с плеча Андреа. Думал он вовсе не о том, о чем сказал  Андре – нет. Здесь он все давно для себя решил…

      Иван был в этом смысле слабым и бесхарактерным, падким на удовольствия. Он никогда бы не смог себя ограничить в курении, например. Или во вкусной еде. Или во флирте с девушкой, от которой без ума.

      Иван не умел отказаться от того, что ему нравилось, у него не хватало на это сил и выдержки, он срывался, он нарушал любые собственные запреты и ограничения, находил отговорки, отмазки, сам себя убеждал и обманывал… Он прекрасно знал за собой эту слабость – у него категорически не хватало сил противостоять соблазнам, и только это знание и останавливало его от алкоголя и наркотиков. Он знал: если он попробует и ему понравится, остановиться он уже не сможет. Не хватит силы воли отказать себе в удовольствии…

      Так и с Андре: Ивану надоело уже пытаться понять, кто ему нравится: Андре-парень или Андреа-девушка. Он знал только то, что ему хочется флирта. Может быть, совсем даже не невинного, хотя секса с мужчиной он никогда не пробовал, не понимал и не собирался понимать и пробовать. Но Андре – это был Андре, и оказаться с ним в одной постели почему-то не представлялось чем-то неприятным, ужасным, гадким – как бывало раньше, когда Иван отвергал своих поклонников-геев.

      Андре в глазах Ивана не был мужчиной, как бы не старался показать мышцы, пресс и даже если бы предстал перед Иваном и вовсе без трусов. Андре все равно был для Ивана прекрасной девушкой – ну, просто слегка своеобразной, если можно так выразиться, но – девушкой. Однозначно.

      А думал Иван ровно две минуты о том, как будет правильно себя повести после вечеринки, в свете только что сказанного, и в свете предстоящего совместного полета на показ Джерматти.

      Флиртовать Андре не хочет.

      Но при этом говорит, что может и не отказаться.

      Если Иван сейчас сорвется и начнет добиваться девушки-Андреа, и если вдруг получит желаемое – как ему вести себя потом? Через день? Через два?

      Мужчина ведь прекрасно понимал, что  вечеринка и вино потворствуют многим глупостям – внезапной страсти, которая на следующее утро вызывает только неловкость, или сказанным сгоряча словам, которые, опять же, утром хочется проглотить вместе с языком. Обстановка вечеринки способствует легкой доле сумасшествия – а вдруг потом Андре решит, что Иван тоже его использует, как и все остальные его любовники, как способ пробиться «в звезды»?

      А с другой стороны… если вдруг Андре так подумает – Иван просто никуда не поедет с ним. Ни на какой показ. Лучше упустить такую возможность, чем допустить, чтобы о нем думали, как о Жиголо.

      Наверное, для Андре эти две минуты Ивановых раздумий (ведь парень не знал, о