О дивный новый мир. Остров (сборник). Олдос Леонард Хаксли

что я их пригласил именно на встречу с тобой.

      – Прежде надо было меня спросить, хочу ли я с ними встретиться.

      – Ты ведь никогда раньше не отказывался.

      – А вот теперь отказываюсь. Хватит.

      – Но ты ж не подведешь друга, – льстиво проорал Бернард. – Ну сделай одолжение, Джон.

      – Нет.

      – Ты это серьезно?

      – Да.

      – Но мне что же прикажешь делать? – простонал в отчаянии Бернард.

      – Убирайся к черту! – рявкнуло раздраженно за дверью.

      – Но у нас сегодня сам архипеснослов Кентерберийский, – чуть не плача, крикнул Бернард.

      – Аи яа таква! – Единственно лишь на языке зуньи способен был Дикарь с достаточной силой выразить свое отношение к архипеснослову. – Хани! – послал он новое ругательство и добавил со свирепой насмешкой: – Сонс эсо це-на. – И плюнул на пол, как плюнул бы Попе.

      Так и пришлось сникшему Бернарду вернуться ни с чем и сообщить нетерпеливо ожидающим гостям, что Дикарь сегодня не появится. Весть эта была встречена негодованием. Мужчины гневались, поскольку впустую потратили свои любезности на замухрышку Бернарда с его дурной репутацией и еретическими взглядами. Чем выше их положение в общественной иерархии, тем сильней была их досада.

      – Сыграть такую шуточку со мной! – восклицал архипеснослов. – Со мной!

      Дам же бесило то, что ими под ложным предлогом попользовался жалкий субъект, хлебнувший спирта во младенчестве, – человечек с тельцем гамма-минусовика. Это просто безобразие – и они возмущались все громче и громче. Особенно язвительна была итонская директриса.

      Только Линайна молчала. Она сидела в углу бледная, синие глаза ее туманились непривычной грустью, и эта грусть отгородила, обособила ее от окружающих. А шла она сюда, исполненная странным чувством буйной и тревожной радости. «Еще несколько минут, – говорила она себе, входя, – и я увижу его, заговорю с ним, скажу (она уже решилась ему открыться), что он мне нравится – больше всех, кого я знала в жизни. И тогда, быть может, он мне скажет…»

      Скажет – что? Ее бросало в жар и краску.

      «Почему он так непонятно вел себя после фильма? Так по-чудному. И все же я уверена, что на самом деле ему нравлюсь. Абсолютно уверена…»

      И в этот-то момент вернулся Бернард со своей вестью: Дикарь не выйдет к гостям.

      Линайна испытала внезапно все то, что обычно испытывают сразу после приема препарата ЗБС (заменитель бурной страсти), – чувство ужасной пустоты, теснящую дыхание тоску, тошноту. Сердце словно перестало биться.

      «Возможно, оттого не хочет выйти, что не нравлюсь я ему», – подумала она. И тотчас же возможность эта сделалась в ее сознании неопровержимым фактом: не нравится она ему. Не нравится…

      – Это уж он форд знает что себе позволяет, – говорила между тем директриса Заведующему крематориями и утилизацией фосфора. – И подумать, что я даже…

      – Да, да, – слышался голос Фанни Краун, – насчет спирта все чистейшая правда. Знакомая моей знакомой как раз работала