Буквы. Деньги. 2 пера. Том второй. Лиза Глум

парк, чертово колесо и Валеркин смех… Загс с елками у дверей – и его взгляд. И Собор – совсем близко… Тогда казалось – навсегда.

      Говорят – «наш небоскреб». Двадцать пять этажей. Много? И тебе двадцать пять. Всего? Или – уже? Когда ты успела сойти с ума? От чего? Турагентство – хорошая работа. Валерка – хороший муж. Почему всё пропало? Как жить теперь? Пожалуй – никак.

      Ветер… Обвивает юбку вокруг ног. Леденящий ладони парапет. И греющий душу голос ниоткуда:

      – Тоня. Расскажи мне.

      – Кому – тебе?

      – Пусть пока – сама себе. Когда это началось? Не говори – покажи.

      Она закрывает глаза. Покажу… Теперь уже – не страшно. Покачивается на ветру, отдаётся своим картинкам и отдает их дальше – тому, кто просит.

      Ноябрь, каблуки скользят, тротуар в колдобинах. Всё, домой. Жаль – далеко, долго. На метро – до конечной, потом трамвай, потом пешком…

      Старая бетонная урна. Лестница вниз. Щербинки на четвертой ступени. Так знакомо, так просто. Турникет, ещё лестница, платформа… Вдруг становится душно. Нет же, нет – здесь всегда сквозняк… Тогда почему нечем дышать? Воздух… Где воздух? Сердце колотится. Непослушные пальцы стягивают шарф, расстегивают ворот пальто. И пот, противный, холодный… по спине, по плечам, до ладоней.

      Люди! Мне плохо! Но нет их, людей… Кругом туман, и свет – меркнет… «Как в кино», – мечется мысль. Кино. Надо смотреть, надо – дышать! Грохот. Поезд. «Мой? Нет, нет, нет!»

      Он выползает из пасти туннеля – рваный металл дымится, искореженные двери царапают платформу. На зубьях выбитых стекол – обрывки одежды и кровь, кровь…

      Она кричит. Вытаскивает сама себя из этого марева. Дерево скамейки. Шарф свисает до пола. Люди! Но люди спешат, люди устали…

      «И я – просто устала. Просто привиделось». Вцепившись в скамью, слышит нарастающий шум. Соберись! Ну же! Шаг вперед. Вот он – поезд. Смотри – обычный, серо-синий, он отвезет тебя домой… Вот машинист – пожилой, надежный. Надо ехать. Надо – сейчас! Шаг. Ещё шаг. «Осторожно, двери закрываются…» Шарф держит, уцепившись за что-то. Она падает на колени. Удар. Боль…

      Лица, лица над ней:

      – Обкуренная, что ли?

      – А если б не в дверях грохнулась, а на рельсы?

      Натянутая улыбка женщины в форме:

      – Эх, девушка, машиниста-то как напугала. На скорой увезли.

      ⠀⠀

      А утром она не смогла доехать до работы. Один только вид дороги приносил липкий страх и видения: металл, гарь, крики… Одна только мысль о выходе из дома погружала, засасывала в вязкую, мерзкую трясину, из которой не выбраться.

      Больничный. Невролог. Кардиолог. Анализы. Сосуды и МРТ. Норма. Норма. Норма.

      Психиатр: «Ваша паника так или иначе связана с транспортом. Здесь явно детская травма. Вот вы говорите – был извращенец в маршрутке. Значит, всё дело в нём». Чушь, какая чушь. Но – таблетки. Любая поездка – только на такси, на заднем сиденье, вжавшись в кресло, зажмурив глаза, с грохочущей музыкой в наушниках.

      Марево, марево… и всё вокруг плавится, как в жару.

      Потом