Похититель душ 2. Алекс Д

событий, с которой сможешь жить дальше, – добавляет Кэлон, и я кричу в голос, падая на колени, и сжимая виски ладонями. Приступ дикой боли разрывает сознание на части, а когда кровавый туман рассеивается перед газами, я провожу по лицу руками и опустив взгляд на свои ладони… Вижу на них кровь. Дрожащими пальцами провожу по щекам, и понимаю, что это слезы…

      – Нуриэль!? – голос Элима безжалостно вытаскивает меня из лабиринта воспоминаний, но на самом деле он спасает меня от безумия и боли. – Да что с тобой? – Я поворачиваю голову, встречая встревоженный взгляд мага.

      – Я не знаю. У меня такое бывает, но обычно в темное время, когда Элиос погружается в сон, – отвечаю я хриплым голосом.

      – У тебя кровь на лице, – произносит Элим, напряженно глядя на меня. Дотронувшись ладонью до щеки, я стираю влажные капли, и, подняв пальцы к глазам, вижу на них алую кровь. Это слезы по утраченной душе, которая только что окончательно вернулась в мое тело.

      – Я в порядке, Элим, – тряхнув головой, отвечаю я. – Пора встретить врага лицом к лицу. Мы на месте.

      Я первым въезжаю в раскрытые ворота дворца, где, как и на границе, стоит мертвая тишина. Но здесь нет смрада убитых тел, растерзанных жуткими тварями, созданными самим Сахом. Живописная красота сада, журчание фонтанов, пение птиц на деревьях с тяжелыми сочными плодами, пестрые насекомые, порхающие над яркими цветами, внушают мнимое ощущение умиротворения и покоя, но за всем этим красочным обманом я чувствую грядущую катастрофу. Если бы Минора была жива, мы не смогли бы войти внутрь. Проглатываю горький комок в горле, и, спешившись с коня, направлюсь во дворец, не оглядываясь назад, не слушая предупредительные крики Руана и Элима. Несколько мгновений, и я врываюсь в главный зал, который не раз посещал по приглашению жрицы. Я не хочу вспоминать, чем заканчивались все ее пиршества, но сейчас от моего желания мало, что зависит. Проснувшаяся совесть обладает собственным голосом и волей, она показывает мне, как далеко способен зайти одержимый тьмой человек.

      Я ступаю по осколкам стекол, обрывкам одежды и остаткам блюд, которые подавали многочисленным гостям, вспоротыми трупами которых теперь усеян весь зал, с ужасом озираясь по сторонам. Прикрываю нос рукавом, чтобы не вдыхать тошнотворный запах порока, смерти и боли.

      Пир проклятых – вот, что я вижу перед собой сейчас. Глухой стон срывается с губ, когда я замечаю среди разорванных на части тел гостей жрицы, ее саму. Колдовские глаза распахнуты в ужасе, словно она успела увидеть самого Саха, прежде чем он оторвал ее голову, и это выражение не смогла стереть даже смерть.

      – Ори, нет, – стону я, когда моя взгляд останавливается на убитой Тенее, чье неестественно выгнутое нагое тело лежит рядом с другими окровавленными, сломанными, бесстыдно-обнаженными. Перевернутые столы, опрокинутые кубки, разлитое вино, смешавшееся с реками крови. И гробовая удручающая тишина, нарушаемая оглушительным биением моего сердца.

      – Мы опоздали, – сквозь зубы произношу я, услышав за спиной шаги Элима. – Опоздали! – яростно