134-я. Андрей Титов

выглядела в тот вечер. Конечно, не такая красавица, как героини французских и итальянских фильмов, но ее лицо так и сияло радостью, надеждой, счастливым ожиданием.

      «Пусть он будет моим первым», – мысленно решила она.

      Миша провел ее в свою комнату. Предложил сесть в кресло, принес красочный журнал мод, сказав:

      – Полистай пока, все подруги моей матери его смотрят.

      Потом нажал кнопку магнитофона, и мягкий мужской баритон запел:

      Lasciatemi сantare

      Con la chitarra in mano,

      Lasciatemi cantare

      Una canzone piano piano…

      Света почувствовала, как по ее спине пробежала колкая волнующая дрожь. А Миша ушел в кухню и через несколько минут вернулся с двумя высокими бокалами, в которых плескалась красно-коричневая жидкость.

      – Прошу, мадам, – торжественно объявил Миша, протягивая один из бокалов.

      – Это что, вино? – неуверенно спросила Света.

      – Венгерский вермут. Дефицит.

      Под настойчивым взглядом Мишки девушка не решилась сказать, что никогда прежде не пробовала вина. Молча взяв бокал, она отпила немножко. Как ни странно, жидкость оказалась довольно вкусной – сладковатой, с ароматом неведомых трав.

      – За нашу любовь, – сказал Миша и чокнулся с нею, как взрослый.

      От вермута по жилам побежало приятное тепло. Всё вокруг показалось Свете таким загадочным, романтическим… А когда Миша сел на ковер у ее ног и стал негромко подпевать итальянской песне, льющейся из магнитофона, девушка почувствовала себя словно бы в волшебной стране. Там, где сбываются все мечты…

      – Светик, – прошептал Миша, взяв ее за оба запястья, – если б ты знала, какая ты сейчас хорошенькая!

      Они потянулись друг к другу, и губы их соединились. Этот поцелуй оказался самым длинным за всю историю их отношений. Они целовались, сидя вдвоем в одном кресле. Целовались, пока Миша нес Свету на руках до кровати. Целовались, пока он неловкими горячими руками стягивал с нее одежду…

      Поцелуй прервался коротким стоном Светы. Она смущенно произнесла:

      – Ну вот… ты у меня первый.

      – Совсем как Гагарин в космосе! – весело ответил Мишка.

      Шестнадцать лет – возраст чувственных открытий и эмоциональных разочарований. Пылкие ожидания часто заканчиваются грубым фиаско, а воздушные замки, построенные в мечтах, в реальности рассыпаются в прах. Юная нежная дева оказывается хитрой обманщицей, а влюбленный красавец – бесчувственным пустоцветом.

      Но Света и Миша не разочаровались друг в друге. Опыт отношений с другими девушками избавил Михаила от юношеской робости. Свете нравилось, что он не был грубым или скованным. К месту шутил, когда требовалось – подбадривал. Отношения развивались естественно и просто.

      Молодые люди встречались то у Мишки, то у Светы, в основном, когда взрослых не было дома. Родители знали об их романе, но не выражали ни одобрения, ни возмущения, предпочитая сохранять нейтралитет.

      Мишка