Целинная рать. Кубань. Александр Евгеньевич Никифоров

м, заставил себя оторваться от созерцания, открытых его оголодавшему взору, прелестей загорелого девичьего тела.

      – Чего нет, того нет, – ответила она.

      – Как нет? Вижу все есть, даже очень все есть, – не согласился он, так как его глаза, подтверждали это в полной мере.

      – Я о водке, которой нет, – напомнила продавщица.

      – А, водки, нет. Плохо, – вырвался Витька, из грешных грез, подняв глаза на девушку.

      – Чего плохо? Что водки нет? – ласково, прозвучал ее грудной голос.

      – Я без водки сейчас в обморок свалюсь. Вот видишь? – вытер он со лба пот, – испарину уже пошла, а это первые признаки. От такого натюрморта, что сейчас перед глазами, как говориться, до инфаркта, четыре шага. Вроде в магазин шел, а увидев, такое явление, сразу забыл, зачем и пришел.

      – Да я эту песню, через день слышу. Как только мужик один зайдет, так сразу запевки начинаются. При своих – то девках, только пыхтят, да краснеют, – одарила она его насмешливым взглядом, – Нагляделся? Теперь давай вспоминай, зачем пришел. Не торопясь, вспоминай. Покупателей все равно нет. Да и мне, не так скучно, – попросила не торопиться девушка.

      – Не может быть, чтоб такая, как ты, вся при всем, скучает, – набрался смелости Витька, и тоже навалился на прилавок, приблизив к ней свое лицо. Стараясь широко распахнутыми ноздрями, вдохнуть ее аромат.

      – Это какая, такая? – лучились смехом ее темные глаза, а он, в упор, ловя этот взгляд, чувствовал, что тонет в его бездонности.

      – Ни словом сказать, ни пером описать, – отговорился Витька, не в силах подобрать слова для ответа на вопрос.

      В магазине замерла тишина.

      – На уборку прибыли? – спросила она, чтоб заполнить неловкую паузу.

      – Так как поется «солдат всегда солдат». Военкомат свистнул, и мы, согласно присяги, как один по свистку. Приказали помочь, не справляетесь вы без нас. А по приказу мы всегда готовы, хоть оттаскивать, хоть подтаскивать. Хоть копать, хоть закапывать, – пошутил он.

      – А как нам, бедным девкам, справляться? Мужиков – то, днем и ночью с комбайнов не слазят, закрома страны наполняют. Остальные, на мужиков только смахивают, им, кроме вина, ничего не надо. А нам, бабам, остается только ждать, когда уборка закончиться, и мужик, еще куда ни будь, кроме комбайна залезть сможет. Да он и так, мужик-то, только через месячишко от уборки, в себя придет. Понимаешь? – приняла она шутку, при этом, так повела плечиком, что его опять шибанул озноб.

      – Я ж водила, так что понятливый. Машина любит ласку, а девчонка смазку, – поняв, что брякнул невпопад, причем, еще перепутав, Витька стал краснеть, – я, ну я, наоборот хотел сказать.

      – Да поняла я. Поговорками шпаришь, видать знаток, – рассмеялась она, – и много вас таких знатоков поговорок, прибыло?

      – Не, я, такой один. А так, много, так что постараемся никого не обидеть. Как можно больше охватить, нуждающегося женского населения. Всех одарить и любовью и смазкой. Тьфу, ты, опять запутался, лаской, хотел сказать. Так вот это, я ответственно и категорически заявляю, ответил он.

      2

      – Давно пора, – глубоко вздохнула она, показывая как глубок вдох, всем своим шикарным богатством в вырезе платья, – а то живем мы, мужским вниманием обделенные.

      Облизывая сухие губы, уставив грешный взгляд в пышные волнующие обводы женской груди, Витька застыл, перебарывая в себе желание махнуть с ходу через прилавок и ткнуться, горящим от желания, лицом в зовущий вырез платья.

      – Очнись, чего замер, как памятник,– снова засмеялась девушка, – без тебя жарко, а тут еще ты, взглядом палишь. Того и гляди, платье вспыхнет. Сгорю на твоих глазах. Тушить – то будешь?

      – Прям сейчас, – сделал он вид, что собирается махнуть через прилавок.

      –Погоди, погоди, – заслонилась она от него руками, – Брать – то будешь чего? Или передумал?

      – Я это, – очнулся он, раз водки нет, то вино брать буду, и еще, – засмущался он.

      – И еще, станицу, улицу, дом и окно спальни, – засмеялась продавщица, видя его смущение.

      – Да мне только адрес, – попросил он.

      – Быстро к цели летишь, как мотылек на огонек. Сгореть не боишься?

      – Уже опалило, – преодолел он смущение. Меня, кстати, Виктором зовут.

      – Слушай, Виктор, а если у меня муж ревнивый?

      – Да, не замужем ты. Я, уже твоим бывшим мужем, познакомился.

      – Он такой же бывший, как ты нынешний. Так ни два, ни полтора, мнит из себя нормального мужика, а сам только пыжиться да гогочет, на вроде гусака.

      – А тебя ведь, Оксаной зовут, верно?

      –Это тоже тебе, бывший гусак, доложил?

      – Нет не он. Это второй сказал, что ты бывшая, дружка его. Попросили, чтоб я вина им взял, Оксана, сказали, нам ни за что не даст. Просили, чтоб я купил. Может где живешь – то, скажешь?

      – Да я тебя первый раз вижу. Как говориться, целоваться рано, а на танцы в клуб приходи

      – Ну, и что, что в первый раз,