Сестры зимнего леса. Рина Росснер

пути,

      поможет дверь в стене найти,

      поддержит, коль споткнёшься,

      даст силы, если ты в тоске…

Кристина Россетти, «Рынок гоблинов»

      Сёстры зимнего леса

      1

      Либа

      Если хотите узнать историю города, загляните на кладбище и почитайте надписи на надгробных плитах. Так всегда говорит мой тятя. Вместо того чтобы молиться в синагоге, как все прочие мужчины нашего городка, он каждое утро отправляется молиться на кладбище. Мне нравится его сопровождать.

      Самая старая могильная плита датирована 1666 годом. К ней я прихожу чаще всего. Имена на камне давно стёрты временем, однако в нашем местечке рассказывают, что здесь лежат жених и невеста, умершие в день своей свадьбы. Влюблённых похоронили в одной могиле в объятиях друг друга. Больше о них ничего не известно. Приходя к ним, я обязательно кладу на надгробную плиту камешек, словно стараясь убедиться, что их души оставались там, где они пребывают, и молюсь о ниспослании мне такой же возвышенной любви.

      Кроме того, благодаря этой плите мы знаем, что уже в семнадцатом веке в Дубоссарах жили евреи. Матушка говорит, что начало нашему местечку положила любовь, вот почему они с отцом решили тут поселиться. Мне же представляется, что помимо любви было и горе. Смерть двух юных влюблённых зловещей тенью повисла над Дубоссарами со дня их основания. Здесь живёт смерть. Она поселилась в этих краях навечно.

      2

      Лайя

      Вижу, как Либа

      идёт на кладбище с тятей.

      Не знаю, что они видят

      в этих холодных плитах,

      но задаюсь вопросом,

      почему никогда он

      меня не зовёт

      с собой?

      Однажды, когда мы с Либой

      были ещё малышками,

      мы забрели в талмуд-тору.

      Либа увидела

      в чёрных буквах некую тайну,

      которую только ей

      и дано разгадать. Я же

      не понимала,

      что она ищет

      в тонких

      чернильных чёрточках.

      Лучше, по-моему, просто

      смотреть в окно,

      познавая

      леса и облака.

      Потом мы пошли домой,

      и Либа смотрела на мальчиков,

      идущих из хедера.

      Я знаю, глядя на Довида

      и Нахмана с Лазарем, Либа

      тогда задалась вопросом,

      чему же их учат там,

      за высокими стенами школы,

      куда женщинам

      хода нет.

      После бат-мицвы тятя

      начал учить Либу Торе.

      Затем пришёл мой черёд,

      но я оказалась слишком

      рассеянной и безразличной.

      «Ханох ла-наар аль пи дарко[5], —

      сказал тогда тятя. —

      Наставляйте

      дитя согласно его пути».

      Сказав так, вздохнул

      и открыл мне дверь.

      «Гей, гезинте гейт,

      иди, дочь моя,

      я понял, что ты у меня другая».

      Я всегда задавалась вопросом,

      почему же

      он

5

Мишлей (Книга притчей Соломоновых) 22:6: «Наставляй юношу согласно пути его, и он не уклонится от него, когда состарится», то есть – совет воспитывать и обучать ребёнка в соответствии с его наклонностями.