Тихая Бездна. Александр Николаевич Владыкин

поднял голову, посмотрел на них. Отвечать сразу не стал. Сначала он взглядом прошелся по их лицам, а после сказал:

      – Здравствуйте, вам что-то от меня нужно?

      – Нет, просто мы едем вместе, и почему бы нам не вести разговор втроем, а заодно и познакомиться?– предложил Кравцов.

      – Извините, но мне не хотелось бы заводить лишних знакомств, тем более, когда вокруг непроглядный лес, но чтобы удовлетворить ваше любопытство – я отвечу. Зовут меня Дмитрий, направляюсь я на местный ракетодром. Остальное уже не для ваших ушей.

      Он снова опустил голову, натянул воротник пальто повыше, и сделал вид, что никого нет.

      – А вы, случайно, не Казаков?

      – Откуда знаете?– не поднимая головы, ответил Дмитрий.

      – По счастливому стечению обстоятельств, и я, и мой попутчик, и вы, все мы направляемся на ракетодром. Это Миронов Владимир, в будущем ваш капитан, а я Кравцов Петр Сергеевич, думаю, вы обо мне слышали.

      – Да кто о вас не слышал?

      Казаков встал, подошел к своим попутчикам, и каждому пожал руку.

      – В таком случае, это знакомство мне приятно,– добавил он.

      – И нам, да, Владимир?– спросил Кравцов.

      – Да, и мне тоже, хорошо, что мы познакомились уже сейчас, товарищ Казаков. Какая у вас специализация?

      – Я механик. Не буду себе льстить, но на эту экспедицию меня пригласили как высококлассного специалиста. Конкурс был большой, желающих хоть отбавляй.

      – Да, Казаков. Слышал я о вас,– сказал Кравцов. – В прошлом году, если мне не изменяет память, ваш космолёт попал под скопление космического мусора возле Сатурна, в последствие чего отказал двигатель.

      – Да, все так. Пока мы еле тащились на резервных двигателях, топлива в которых было очень мало, я надел ремонтный скафандр, вылез в открытый космос и на ходу начал чинить основной двигатель. Потрепало его конкретно.

      У Миронова пробежались мурашки, он мог представить, насколько это трудновыполнимо и опасно.

      – Высокий профессионализм,– подметил Кравцов.

      – И все прошло гладко? Расскажите подробнее,– попросил Владимир.

      – Такое гладко не могло пройти. Я возился с этим двигателем очень долго, и настолько увлеченно, что не заметил оповещение системы скафандра о том, что кислород практически на нуле. Двигатель я починил, но чувствовал я себя отвратительнее с каждой секундой. Кислорода не хватало, началась гипоксия. Ну, вам ли не знать, что это за дрянь. Так вот, начал я пробираться обратно, карабкался по тросу, связывающего меня с кораблем, а стекло в скафандре запотело, ничерта не видно. Руки уже не держали. Последнее, что я запомнил, так это то, как мое тело медленно отлетает в тихую бездну Вселенной.

      – И как же вы спаслись?– спросил Кравцов.

      – Ребята вытащили. Наш капитан вылез в спасательном костюме. Благо я был привязан тросом и с ним ничего не случилось. Ну а потом проснулся я на своей койке в кислородной маске. Такая вот история. Хоть мемуары пиши.

      – Это потрясающе. У вас стальные нервы!– с восхищением