Your Mistake. Джереми Йорк

земли отделяют Стоун-хаус от цивилизации. Поля были доступны туристам, в отличие от скал и залива, объявленных частной территорией. Впрочем, и туристы сюда забредали нечасто, здесь не было памятников старины, зато была табличка «Осторожно, змеи!». Так много змей? – спросил я, невольно отступая назад. – Не видел ни одной, – фыркнул лорд. – Но проверять никто не хочет.

      Как удалось в свое время отхватить такую красоту у сжимавших кольцо заповедников, осталось загадкой. Случайно урвал, – смеялся Мак-Феникс. – По знакомству. Приехал, увидел – и отдал все, что тогда имел на руках, еще и в долги залез.

      Я боялся даже представить, во сколько обошлась эта земля вокруг, земля, не приносившая никакого дохода и служившая лишь одной цели: дать своему владельцу пожить в одиночестве.

      Обратно мы возвращались, беседуя об истории Дорсета и размышляя вслух на философские темы. В истории Мак-Феникс кое-что смыслил, а вот в философии оказался профаном, впрочем, его наивные суждения оказывались порой настолько меткими, что поставили бы в тупик мэтров этой лженауки.

      За обедом, приготовленным немым Тимом, мы продолжали спорить. Сэр Курт выказал немалые способности к казуистике: даже загнанный в угол безупречной цепочкой моих рассуждений, он неизменно находил лазейку и шел в атаку с великолепным апломбом, прикрывавшим полное незнание предмета. Меня восхищал и настораживал этот напор, стремление победить, оказаться правым даже в подобной мелочи, в глупом споре; стальные глаза вспыхивали от гнева, едва мне удавалось одержать верх; в конце концов, я вскинул руки и смеясь заявил, что больше не в состоянии переливать из пустого в порожнее. Должно быть, он принял мои слова за почетную капитуляцию, так как рассмеялся в ответ и резко сменил тему. При этом щеки его чуть порозовели от удовольствия.

      Выкурив по сигарете, мы прихватили купальные принадлежности и снова отправились на пляж. Я не мог стопроцентно утверждать, что ветер стих, но море в заливе было ослепительно синим и таким ласковым, что я без лишних споров потянул с себя одежду следом за Мак-Фениксом.

      Мой пациент, взобравшись на скалу, прыгнул, красиво, изящно, почти без всплеска. Я не рискнул последовать его примеру и просто вошел в воду, действительно прогревшуюся за день. Мы вдоволь накупались, соревнуясь в скорости и совершенстве стиля, потом загорали на песке и снова плавали, пока рассердившаяся невесть на что погода резким порывом предгрозового ветра не погнала нас с пляжа. С моря шла иссиня-черная туча, сверкая раздвоенными молниями; мы наспех оделись и, хохоча, побежали к дому, но ливень настиг, накрыл, и в пять секунд мы вымокли до нитки. Добравшись, наконец, до Стоун-хауса, мы были встречены важным Тимом Питерсом, выдавшим нам два банных халата.

      – Сауну для гостя! – распорядился Мак-Феникс. – Не хватало еще, Патерсон, чтобы вы простудились по моей вине.

      – Вам самому не помешала бы сауна, – заметил я, наблюдая, как он старательно отжимает волосы.

      Сэр Курт вздрогнул; я видел это отчетливо, словно судорога