Клуша. Светлана Сергеевна Васильева

мужа нет, но уже думаешь о ребенке? Сначала надо отца найти, а потом уже бояться чего-то там потерять, – заметила Клава. – С чего начнем? Как ты и говорила, с прогулок в парке?

      – Там обитают только пьяницы да молодые папаши. В зависимости от времени суток, поморщилась Алина.

      – О, а иногда это одни и те же люди, – усмехнулась Клава.

      – Надеюсь, что иногда.

      – Кстати, о парнях. Помнишь Вологдуева?

      – Кого?

      – Ну парня твоего школьного.

      Лицо Алины выразило сложную гамму чувств, в которой припоминание не

      доминировало.

      – Нет, – сказала она, – не помню.

      – Оболдуева не помнишь?! – поразилась Клава. – Ну как же, он тебе даже стихи писал.

      – А, этот.

      – У вас же такая любовь была! Вы же всегда были вместе. еще до того, как начали встречаться.

      – Мы были детьми, – сказала Алина, тихонько постукивая ложкой о край чашечки.

      – А он тебя, может быть, все еще любит, – сказала Клава.

      – И что с того? Мы выросли, изменились.

      – Ну, ты-то только красивее стала, да и он тоже… такой же пухленький, – Клава усмехнулась. – Как медвежонок.

      – Поэтическое сравнение. Ты в школе, вроде бы, тоже че-то там строчила? Поэтическое.

      – Было дело, но кто по детству не увлекается?

      – И Вологдуев тебе нравился.

      Клава закашлялась.

      – С чего ты взяла? – спросила она наконец. Алина бросила на нее быстрый взгляд.

      – Ты танцевала с ним на выпускном.

      – И что? – Клава незаметно начал злиться, от безмятежного удовольствия после похода по магазинам не осталось и следа.

      – Ты ведь знаешь, как тебя называли в школе? Клуша.

      Клава кивнула. Глупо отрицать.

      – Все называли, даже я и Борька. Только не обижайся, но ты и в самом деле походила на клушу. Толстенькая, одевалась стремно, можно принять за заучку, но…

      – Но училась я тоже так себе, не в первых рядах. Успевала по некоторым предметам, и только. Дальше.

      – Но ты не обижаешься, да? Это же давно было. На тебя из парней никто тогда не смотрел, кроме как посмеяться.

      Клава смотрела в сторону, иначе от ее взгляда Алина могла б подавиться.

      – Курочка всегда доставал тебя. Его самого доставали, вот он и нашел крайнюю, чтоб перетянуть внимание на тебя.

      Клава помнила "Курочку". Прозвище ему дали за худые цыплячьи ножки. В седьмом классе он смешно бегал, подпрыгивая, в ребячьих шортах. Физрук, человек уставший от жизни и недалекий, покрикивал на него: "Чо бежишь как курица? Руки к телу прижми, не размахивай". К старшим классам внезапно вытянулся, отпустил волосы и ходил в грязных футболках. Курил за школой как и все одноклассники, визгливо смеялся.

      – Он безобидный был, но мерзкий, – Алина передернула плечами.

      Безобидный, как же. Нет хуже изгоя нашедшего кого-то, кого можно гнобить самому.

      – Он за Борькой хвостом ходил, трепался всем, что лучшие кореша, – Алина не заметила, как перешла на язык средней школы. –