Фауст. Сети сатаны. Оливер Пётч

понял, что согласия между ней и хозяевами не было. Он взглянул на ее ладонь, причем особое внимание обратил на линию сердца, прерывистую и разветвленную.

      – Лучше тебе сменить хозяина, – ответил он так тихо, чтобы никто не услышал. – Здесь ты счастья не найдешь.

      К нему подходили и другие, и Иоганн действовал схожим образом. Он рассматривал линии на их ладонях, но прежде всего старался понять, что их заботило, что они сами хотели услышать. Искусство хиромантии оказалось и легче, и в то же время сложнее. Знаний, почерпнутых из книг, здесь было недостаточно. Следовало заглянуть человеку в душу, и ладонь при этом становилась лишь вспомогательным средством.

      В конце концов крестьянская жена подвела к нему одного из своих сыновей. Это был хорошенький мальчик лет восьми, с живым, любопытным взглядом. Глядя на него, Иоганн вспоминал себя в детские годы. Волосы над ушами были острижены, как подобало его положению, что придавало ему глуповатый вид.

      – Это Рафаэль, – представила его крестьянка и ласково погладила по голове. – Мой младшенький и самый любимый. Священник говорит, что он смышленый и позднее следует отправить его в хорошую школу. Может, даже в Инсбрук. Как вы считаете, господин магистр?

      Иоганн усмехнулся – должно быть, крестьянка считала его человеком высокого сословия или по меньшей мере ученым. Магистры, да и студенты, нередко переезжали из одного города в другой и зарабатывали писцами. Студенты, как правило, бросали учебу и вообще считали себя лучше других. Но для простых крестьян они действительно были самыми образованными людьми, какие им только встречались.

      Иоганн взял руку мальчика и тщательно изучил линии на ладони. Линия головы и вправду оказалась четкой и ровной, однако Иоганн и по взгляду Рафаэля понял, что мальчик был смышлен. Он уже раскрыл рот, чтобы ответить, но тут словно почувствовал что-то. Ладонь мальчика, казалось, слабо пульсировала, и линии на краткий миг как будто вспыхнули под кожей.

      Внезапно Иоганн все понял, и это озарение было подобно удару.

      Мальчику осталось жить совсем недолго.

      Юноша не мог точно сказать, что это было, и линии на ладони обрели прежний вид. Но он явственно это чувствовал.

      Крестьянка, похоже, заметила сомнение на его лице и взглянула на Иоганна с недоверием.

      – Что такое? Может, ему все-таки остаться кнехтом и не отправляться в школу? Ну, говорите же!

      – Нет-нет… – Иоганн тряхнул головой. – Всё… всё в порядке. – Он заставил себя улыбнуться. – Священник прав. Однажды ваш сын получит духовный сан. Возможно, даже станет аббатом. Господь благосклонен к вам.

      Крестьянка от радости захлопала в ладоши, потом прижала сына к груди.

      – Вот видишь, что я говорила, мальчик мой? Господь избрал тебя для великих дел!

      У Иоганна выступил пот на лбу, во рту пересохло. Он не отдавал себе отчета в том, что сейчас произошло. Это не имело ничего общего с тем, что он узнал из книг и чему научил его Тонио. На память ему пришли слова, которые наставник сказал