деятельности института по своей проблеме он изложил в соответствующем разделе прогноза на следующую пятилетку, который был составлен по приказу госкомитета, и насколько ему известно, этот раздел без правок и купюр вошел в итоговый прогноз. В свое время и Пестерев, и Феодосьев оставили этот материал без внимания, никак не считая себя обязанными вспоминать через шесть-семь лет о том, насчет чего они когда-то расписались. С другой стороны, Михаил предъявил комиссии в копиях свои многочисленные докладные записки на имя Феодосьев и Пестерева по поводу текущих безобразий, творимых по административному произволу Феодосьев и оставленных Пестеревым без принятия мер. – «Вы передавали свои докладные через канцелярию?» – поинтересовался председатель комиссии, очевидно, уже зная, что в канцелярии никаких следов докладных нет. – «Я передавал их лично Феодосьеву и директору во время приема по существу затрагиваемых вопросов. Поскольку по устному докладу решений, удовлетворяющих меня, не было, я оставлял им заранее подготовленный письменный текст». – Председатель признал, что это вполне допустимо. Пока что комиссия не влезала в подробности по поводу обвинений в том, что ни одна из автоматизированных систем, сданных а промышленную эксплуатацию, не работает. Пикантность этих вопросов состояла в том, что Пестерев и Феодосьев подсовывали липу, а комиссии, присылаемые Болденко, принимали и «актировали» ее. Но вот что всерьез заинтересовало и председателя, и двух членов, которые могли оказать посильное содействие Михаилу – так это намерение Пестерева в недрах института полу-конспиративно вести разработку персональных ЭВМ. Это был вызов государственной системе управления научно-техническими разработками и еë прерогативе заказывать технику в высочайше определенных компетентных организациях. – «От кого вам известно о разработке в институте персональной ЭВМ?» – напрягшись как пойнтер на стойке, спросил председатель. – «От самого директора. На совещании, где я ставил вопрос об установке в отделе дисплея для непосредственного ввода словарной информации в память ЭВМ. Пестерев сказал, что группа Мотылева вскоре сделает опытный экземпляр персональной ЭВМ и что программное обеспечение для нее создается в другом отделе – кстати сказать, не в отделе Феодосьева». Михаил видел, что все его ответы подробнейшим образом записываются. Это означало, что Пестеревская затея переориентации института на новую тематику накрылась.
Михаилу уже было через его доброжелателей известно, что с момента образования комиссии и по сей день в институтском вычислительном центре без выходных идет работа по завершению якобы давно уже сданных систем и что с Феодосьевским программным обеспечением все никак не ладится. Несомненно, комиссия об этом тоже знала. Но вот о существовании целой группы Мотылева, о ее планах и отчетах в госкомитете и понятия не имели.
О том,