Легко видеть. Уманский Николавевич Алексей

не просто достойный человек, но и ровня большинству из них по рангу? Может, ранг даже значил для него больше, чем все остальное? Пока Михаил не спешил давать ход сомнениям, однако внутренний голос предупреждал, что если человек рассматривает такое событие как чрезвычайно знаменательное и для себя, и для других, то с его психикой и честолюбием далеко не все в порядке. Таким людям на памяти Михаила всегда оказывалось важнее казаться кем-то, чем кем-то стать по существу. И наоборот – постоянного и всевозрастающего уважения заслуживали исключительно те, для кого кем-то значиться не доставляло никакой радости. Для них было важно только и именно кем-то БЫТЬ. Однако такие люди встречались крайне редко. К их числу Михаил с полным правом мог отнести своего старшего по возрасту коллегу, именно коллегу, а не подчиненного (хотя он был подчиненным до ухода Михаила к Антипову) Михаила Петровича Данилова. С его интеллектом и эрудицией вообще мало кого можно было сравнить, а уж на поприще информатики и подавно. Но сейчас Михаил Петрович работал в другом месте. Унаследовав отдел от Горского, он руководил им немного больше года и ушел после хамской выходки дирекции в свой адрес. Выходка, как догадался Михаил, была целенаправленной – так директор Пахомов, проводя очередную реорганизацию в институте, хотел поместить на пост зав. отделом разработки информационно-поисковых языков свою давнюю приятельницу Люду Фатьянову. Рафинированные интеллигенты таким, как Пахомов (тем более, тем, кто был хуже Пахомова) не требовались, видимо, потому, что рядом с подобными Данилову они чувствовали себя ущербно.

      Феодосьев, конечно, оказался порождением другой культуры, и хотя он в должности заведующего отделом продолжал заниматься программированием, некоторым посторонним очень скоро стало ясно, что, во-первых, он посвящает этому меньше времени и сил и, во-вторых, программирует медленней и хуже. В этом Михаил убедился вполне определенно, видя, что новая программная продукция Феодосьева, предназначенная для машинного ведения лингвистического обеспечения, дает сбои и ошибки много чаще, чем прежняя, и что Валентин даже не всегда в состоянии самостоятельно понять, в чем состоят его ошибки. Феодосьев делался все капризней и все чаще нарушал обговоренные сроки. Из человека слова, каким ему вполне удавалось казаться раньше, он на глазах превращался в нечто совершенно другое – в обычного администратора советского учреждения, меняющего компетентность на упрочнение карьеры и власти. Теперь основной его заботой стало стремление завязать программное обеспечение всех создаваемых в институте автоматизированных систем в один общий узел, в котором мог бы разобраться только он один – и тем гарантировать свою незаменимость. По логике вещей универсальное программное обеспечение для разнородных задач могло быть в каких-то условиях сопоставимо по эффективности с набором специальных программ –