Серый лес. Ри Гува

и так в порядке! Пойдем!

      – Пять минут, Лекс! – кричит он, поднимаясь по лестнице.

      – Нет, Дэй, это полчаса минимум!

      – Я уже почти помылся, детка!

      – Дэйтон Ройс! Быстро спускайся обратно, или я тебя собственноручно выволоку из дома! – кричу я, поднимаясь за ним по ступенькам.

      – Ладно – ладно! Достала! – фыркает брат и спускается мне навстречу.

      С недовольным лицом Дэйтон идет мимо меня и, сняв пиджак с вешалки, выходит на улицу. Я следую за ним с облегчением, будто мы только что избежали чего-то страшного.

      Запираем дверь и идем мимо машины, решая, что можно и пешком прогуляться.

      Навстречу идет Ронни.

      – Привет, чувак! – здоровается Дэйтон и пожимает ему руку.

      – Привет! – отвечает он. – Куда идете?

      – Развеется. А ты куда?

      – Вообще, я к вам шел, но это не срочно. – говорит Ронни, выглядя слегка разочарованным. – Зайду в другой раз.

      Мы прощаемся и идем дальше.

      – И зачем он к нам? – удивляюсь я, когда мы отходим на приличное расстояние.

      – Да черт его пойми! – улыбается Дэйтон и закидывает руку мне на плечо.

* * *

      Сон.

      Это был еще один чертов сон. Еще один сценарий, где Дэйтон был жив.

      Я уже не удивлялась, просыпаясь в слезах и приступах удушения. Это стало нормой.

      Прошло две недели. Две недели – это небольшой промежуток времени, но для меня это целая другая жизнь.

      Все поделилось на «до» и «после».

      До – я была полноценным членом семьи Ройс. У меня был брат Дэйтон, мама и папа, которого давно не было в живых, но, тем не менее, у меня оставалось право вспоминать о Майкле Ройсе, как об отце.

      После – я стала просто Лексой. Без семьи. Без брата, без отца, и даже без мамы, которая была жива-здорова, насколько мне известно.

      Две недели я провела здесь – в этой кровати в этой комнате на втором этаже лесного домика. Это была бывшая комната Дэйтона. Было смертельно больно находиться здесь, спать в постели брата, но, когда Джейс Уайт предложил перейти в другую, я отказалась. Мне хотелось быть здесь. Так я чувствовала его близко… не мертвым.

      Когда мы с семьей пришли сюда после побега из Сферы, на кроватях были только матрасы – Джейс и его команда не утруждали себя спальными принадлежностями.

      Два первых дня я так и лежала на матрасе. На третий стрелок Рич привез мне одеяло, подушку, сменную одежду и один комплект постельного белья – светло-розового. Он также прихватил всякие необходимые на его взгляд вещи: зубную щетку, кружку, расческу и даже несколько женских гигиенических штучек для «тех самых дней». Я бы рассмеялась… в прошлой жизни.

      Парни также достали медикаменты и обрабатывали мою рану на ладони, и вскоре она перестала гноится и начала заживать.

      Все, что я делала две недели, это лежала и плакала.

      Я отказывалась пить – Джейс заставил. Я отказывалась есть – Джейс, опять таки, заставил. Единственное, что он не заставлял делать, это вставать и говорить. Сутками я лежала на боку и смотрела либо в стену, либо в заколоченное окно.

      Сначала они с Ричем часто приходили ко мне, и даже иногда вдвоем сидели в моей комнате, разговаривая между собой. Я понимала, что они пытались сделать – вовлечь меня в беседу и разговаривать с ними, или хотя бы слушать, но я не вникала ни в одно слово.

      Потом они сдались и стали подниматься исключительно, чтобы принести воду и еду.

      Иногда Джейс спрашивал, как я себя чувствую, а Рич убеждал, что все наладиться. Только, что должно было наладиться, я не понимала.

      Может, Дэйтон воскреснет из мертвых, или семья Ройс снова станет мне родной?

      Может, Президент передумает убивать меня?

      Или может еще один человек отзовет своих ищеек, которые уже две недели безостановочно рыщут в поисках меня.

      Не понимала я, что из этого должно было наладиться…

      Не будь я здесь, то уже была бы мертва. Точнее, я бы уже была с братом.

      Ричу я, конечно, ничего не отвечала. Я вообще ничего не говорила все это время. Я бы и не смогла, если бы очень захотела – у меня все еще не было голоса. Голосовые связки уже не горели, но голос не возвращался. Да, я и не особо стремилась к этому.

      Джейс притащил из общины какие-то лекарства, которые якобы должны были помочь мне восстановить голос, но я отказалась их принимать. Не видела смысла разговаривать. О чем? С кем?

      Правда, потом Уайт принес виски, посчитав, что я могу согласиться лечить связки таким образом, и оказался прав. Этот напиток, хоть и ассоциировался с тем, кого я даже вспоминать не хотела, все же ненамного отвлекал меня. Но даже виски не мог меня избавить от снов…

      Каждую ночь я видела разные способы сохранить Дэйтону жизнь.

      Если бы мы вышли раньше, или если бы я убедила его не ходить в душ, то мы бы покинули дом до того, как пришел Рон.

      Если