За все, чем мы дорожим. Екатерина Полякова

представился так. Пастор Серхио мягко улыбнулся:

      – Я рад видеть тебя, Виктор. Если тебе нужна помощь – приходи в любое время. И просто так тоже приходи, мы будем рады.

      Амалия от входа видела смущенную улыбку Дарти. Сейчас это был не боевик Сферы, много повидавший и навсегда сохранивший следы пережитого. Совсем молодой парень (только сейчас Амалия осознала, что Дарти младше ее, пусть и всего на год), которому очень давно ни с кем не доводилось доверительно общаться.

      – Пастор Серхио… – проговорил Дарти. Тот сразу же откликнулся:

      – Да, сын мой?

      Дарти чуть помолчал и выпалил одним махом:

      – Знаете… все-таки не ваш я. Не гожусь я в верующие. Я боевик. Сам не вспомню, сколько народа перестрелял, и не жалею. Я только хочу попросить… если можно… помолитесь за душу пастора Томаса Крейна, с Террановы. Я не умею.

      Он коротко склонил голову, повернулся и быстро вышел.

      Амалия дождалась его у двери и молча взяла за руку. Дарти кивнул на скамейку перед церковью, предлагая сесть. На его лице читалась глубокая задумчивость.

      – Наверное, я правильно сделал, – тихо заговорил он. – Я же тогда даже попрощаться не смог, да и не знаю я, как оно полагается. Знаешь, почему я Дарти? Не люблю, когда меня по имени называют. «Виктор» – это или в школе налажал, или старшие пацаны с разборками пришли. А Виком меня звал пастор Томас. Он сам-то совсем молодой был. Знаешь, такой парень из соседнего района, коренастый, в веснушках, руки в мозолях всегда. Все умел делать и нас учил. В школе чего не понимаешь, родаки запилили, работу найти не можешь – иди к пастору Томасу, он все разъяснит и поможет. Не могу с тех пор, когда еще кто-то меня так называет… Тебе можно, – быстро добавил он с улыбкой, которой Амалия у него раньше не видела.

      Он замолчал, но Амалия ничего не говорила – она понимала, что ее слова сейчас вряд ли будут уместны. Действительно, вскоре Дарти продолжил:

      – Ему едва сорок было, когда он умер. На ровном месте сердечный приступ. Говорили – всего себя раздал. Наверное, так и есть. За нас всегда горой стоял, чуть не до драки. «Детишками» называл, даже взрослых. И так мне без него все осточертело, что я в тот же вечер дал деру с Планеты. Думал, к черту все, уйду в Сферу, может, и пристрелят к хренам, да все лучше, чем в нашем городишке сторчаться. Все равно никому я там нахрен не нужен был. Родаки, поди, и хватились-то месяца через два в лучшем случае.

      Амалия придвинулась ближе и погладила его по руке.

      – Теперь тебе есть куда вернуться за передышкой.

      Дарти задумчиво кивнул. Но почти сразу же усмехнулся:

      – Да уж, передышка от всего этого определенно нужна. Вписался, называется, не подумав! Впрочем, пока мне скорее нравится то, что выходит.

      – О, еще бы тебе не нравилось, – хитро улыбнулась Амалия.

      – Ну так! Жив, плюс-минус цел, хотя некоторые пираты и сержант Каррера пытались этому помешать, накормлен и даже не вусмерть задушен счастливыми родственниками Ари. Последнее меня особенно удивляет.

      – Да у нас вся семья такая, –