Паладин XXI века. Аномалия. Владимир Сузрюков

автомобилем, детищем советско-итальянского автопрома. Тоже, давным-давно одинокий. Жену схоронивший ещё в молодости. Дочка и сын обитают, последние лет пять, где-то на Крайнем Севере. И толком, с отцом не общаются. На удивление – мужик не пьющий. Почти совсем. Что в моих глазах, для слесаря – можно считать подвигом. И награждать особыми дипломами, ценными денежными призами и отпуском, не боясь, что сопьется. Да я такого бы, даже в передачу специальную отправил. Там, где про НЛО показывают и библиотеку Ивана Грозного.

      – Здравствуйте, Николай Николаевич!

      – Здравствую, здравствую! Пока ищщо не сдох. Привет! Что ты так официяльно? Пока не царь, не Николай третий, – ухмыльнулся. Рука пощупала жестчайшую щетину, торчащую хвостами электродов, – но это пока. Бороду отращу. Исчо молодой, какие наши годы? Да, Егоровна?

      – Так вы с какого года? Почитай, школу только закончили, – засмеялась мама. Рука шлепнула по своей ляжке скрытой халатом.

      Кухня дурманила мозги благоуханиями снеди. Некогда мне лясы точить, быстрей в спальню! Открыл дверь взгляд привлекли коробки под кроватью, вытащил одну. Консервы. Рука потянула банку. «Скумбрия натуральная атлантическая с добавлением масла». Пойдет! Выволок вторую коробку. «Молоко цельное сгущенное с сахаром». Это ещё лучше! Под основанием вижу у стены ещё пять картонных тар! По виду тоже тушёнка! Заглянул на балкон – три больших мешка. Похоже – мука. А вон там сахар. В углу тары с соком. Литров тридцать, судя по числу тетрапаков. Ну не знаю… Нужны ли? А у мамы под кроватью, вообще – под завязку забито. Теперь – не пропадём!

      Я переоделся. Сели пить чай с наготовленными мамой блинами, под клубничное варенье и домашнюю сметану с рынка. Вкусности ароматно пахли, мгновенно забивали рот слюной. И чай соответствует – с душистыми горными травами, по целебным эффектам – конкурентами большинству дорогущих лекарств. Травки – целыми мешками нам откуда-то достает Николай Николаевич буквально за копейки.

      – Лёвик, – начал дядя Коля, – ведь не зря ты маму взбаламутил! Колись, чего удумал? Чего слышал?

      – Да что говорить то тут? Ничего такого…

      Вроде как начал отнекиваться я. А затем сразу выложил всё. И что прочитал, произошло или приметил за последние дни.

      – Ух! И глазастый ты! Уж прости меня! Здоровьем ты не вышел, а вот разумом Бог не обделил, не обделил! – сказал Николай Николаевич. При этих словах, набожный слесарь размеренно перекрестился.

      – Не нравится мне енто, – произнес дядя Коля. Черные от солярки пальцы задумчиво почесали в затылке почти что лысину. Перхоть легким снежком осыпала его плечи, – Ты ведь ещё молодой… Не видел многого… А я повидал, – обстановка такая повсюдова… Не знаю даже как объяснить…

      Сказал и призадумался. Рука нервно потерла нижнюю губу.

      Мы с мамой с интересом ждали продолжения.

      – Я плохо помню, сколько лет прошло. Да и ты Мария, бестолковая ыщщо была. Не разумела. Ведь знаете, перед развалом Союза, тоже