Убийство в элитарном клубе. Елена Весна

спустись вниз, пожалуйста. Там полно журналистов, а поговорить с ними некому.

      – А ты сам?

      – Я уже, – соврал он, – теперь они хотят тебя. Лариса, давай быстрее, я тебя умоляю, у нас еще куча дел, я хочу хотя бы через пару часов отсюда уехать.

      Она нехотя отложила мышку, повернулась и наконец, увидела Дамира.

      – Дамир, золотой ты мой человек, прости ради бога, не было времени до эфира с тобой пообщаться. Выпьешь со мной чашечку чая? Я хоть душой отдохну от этого серпентария. Не уходи, ладно?

      Тот, заметно покрасневший от смущения, кивнул.

      Лариса вышла, и Игорь с облегчением выдохнул. Теперь надо было чем-то отвлечь Дамира. Он схватил со стола первые попавшиеся под руку картонки, расписанные цветными фломастерами.

      – Давайте флэшку. И вот, посмотрите, пожалуйста, эти вопросы. Я хочу услышать ваше мнение. Понимаете, у нас тут уже, что называется, глаз замылился, не понимаем, какие вопросы легкие, какие трудные, какие будут интересны телезрителям, а какие – скучны и непонятны. Посмотрите?

      Усадив телезрителя в угол, Игорь развернул монитор так, чтобы тот не был виден никому, кроме него и быстро нашел нужный кусок записи…

      – Вы Алису не видели? – в комментаторскую заглянул Шмелев. – Мы что-то ее потеряли.

      – Здесь ее не было, – сухо сказал Игорь.

      Уже ушел Дамир, уже они успели в пух и прах разругаться с Ларисой, обнаружившей дырку в записи программы, а в комнату то и дело заглядывали ребята из команды Шмелева и спрашивали Алису.

      – Ну, и куда подевалась наша королевишна? – раздраженно спросила Лариса.

      Лариса Кравченко, миниатюрная, худенькая женщина, едва достающая до плеча долговязому Игорю, обладала, тем не менее, внушительным бюстом, а также резкими и властными манерами. Боялись её все – от уборщиц и до Магистров. Конечно не так, как в своё время боялись Основателя, но всё же старались соблюдать разумную дистанцию. Игорь, во всяком случае, не знал ничего о её личной жизни. Детей у неё не было, мужа тоже. У него складывалось впечатление, что вся её жизнь проходит в Клубе. С утра и до позднего вечера она была на работе, распоряжалась, контролировала, отчитывала персонал, строила планы на будущее. И на выходные брала с собой домой кучу бумаг, финансовых отчетов, смет, каких-то черновых набросков. Иногда упоминала о приятельницах, с которыми ходила на премьеры и по магазинам, но в отпуск всегда ездила одна. Женщина она была довольна красивая, и на памяти Игоря было немало мужчин, проявлявших к ней интерес. Однако, все они быстро отступали, наталкиваясь на холодную неопределимую стену глубокого презрения. Он подозревал, что причиной тому была какая-то давняя душевная рана, может быть, пережитое предательство. Во всяком случае, о мужчинах, изменющим своим женам или невестам, она всегда говорила с лютой ненавистью, но он так ни разу и не решился спросить, в чём собственно дело, а в Клубе никто ничего не знал. Любая попытка сблизиться или поговорить с Ларисой по душам оканчивалась