Его Америка. Акпер Булудлар

сдал. Только работу пока не нашел.

      Возвращаться в фаст-фуд не хочется. Эти диктовки менеджеров вечно улыбаться, быть выбритым каждый день, иметь выутюженные брюки и футболку, знать наизусть восемь принципов компании и все время быть чем-то занятым очень ограничивают мою свободу. Да и восемь часов на ногах изнурительно. Курьером то же самое: целый день шататься по городу. Беллбоем также не хочется. Дизайнером не берут: в десятки мест отправил CV, потом звонил, интересовался, но нигде даже на интервью не позвали; мол, мал еще, и программы не знаю. Да я бы стажировщиком, бесплатно, но и на таких условиях нигде не нужен.

      А впереди лето: куча свободного времени. До конца сессии стану заучивать Red House в исполнении Гери Мур. Этот блюз словно эрекция продолжительностью в восемь минут. А потом друзья ещё спрашивают, почему я корчу рожу, когда делаю в длинные сложные соло. Кто мог бы кончать восемь минут и не корчить рожу? Кончать и корчить. Кончать и корчи.

      После сессии поеду в Гянджу, буду оставаться у бабушки. Через тетю Парвану опять пробьюсь к высоким пыльным книжным полкам асхинской библиотеки и стану радоваться. Короче, планы на лето – читать, рисовать, играть в баскетбол, проводить время с друзьями, трепаться с девушками, наслаждаться необременённостью и свободой.

      А затем придет сентябрь – снова в университет, и возобновятся два моих душевных конфликта: первый – непринятие мною имитации образования в университете, второй – непринятие моей творческой водолеевской-индивидуалистской-интровертской-нонконформистской личности одногруниками, несправедливо считающими меня снобом.

      От этих двух стычек, порождающих в душе разрушающую меня самого же агрессию, негодование и несчастье, хотелось абстрагироваться в Америку. Я пытался. Столько всего сделал за прошедший академический год, аж вспомнить трудновато и противно. До октября слепо работал в Макдаке. Затем резко переосмыслил жизнь и заимел надежду получить стипендию в Америку. Начал готовиться, устроился в американский центр и так с ноября по февраль каждый рабочий день в 9 просыпался и хмуро шел волонтерствовать в центре.

      В феврале загорелся желанием изменить мир, помочь и людям, и себе. Наслушался If Everyone Cared и Waving Flag, спятил SIFE-ом и с февраля по май собрал ребят, верил в них, нагнали пару проектов, нашли спонсора, пробили доступ в Парк Бульвар, организовали там выставку, поехали в Массаллы. И весь этот год ради чего такой загруженный был? Ради Америки, чтоб мне с таким опытом волонтерства и социальной деятельности дали стипендию. Я пытался. Даже творчество отодвинул на задний план, но не вышло.

      Да. Придет сентябрь. Снова в университет надо будет. Снова учиться обману на уроках Гызылдиш.

      Думаю, её квалификация недотягивает до вузовского уровня. Она приперлась к нам, к студентам, из какой-то школы. Кроме золотых зуб, у нее были безвкусно прибранные волосы, бездумный взгляд, жирное тело и несколько методик, предназначенных на укрощение шаловливых школьников-подростков. Например, заметив мои