Пять месяцев после катастрофы. Татьяна Александровна Пекур

а не радует длинным рядом штабелей из упавших к моим ногам влюбленных кавалеров.

      Сегодня к вечеру меня тоже ждали смотрины, а я думала: не плюнуть ли на всё это и не остаться ли дома? Почитать книгу, послушать музыку? Но Фима, узнав, что я снова проведу день как старая дева, взбунтуется и вытолкает за дверь. Но после слов тёти я преисполнилась надежды, что моральная травма после такого известия разжалобит её.

      – И? – демонстративно намазала масло на булочку. – Что сказала?

      – Что скоро выходит замуж!

      Нож улетел под стол, жалобно тренькнув, и свалился точно на Лёвушку. Кот с истошным мяуканием рванул вон из кухни. А я так и застыла с выпечкой в руке. Замуж?! Нет, мама конечно хороша собой, она уже давно завоевала репутацию певчей птички в Макао, где живёт и трудится её покровитель, но выйти замуж?

      – К-как? Фима! Зачем ей выходить замуж? Цзиньлун ведь живёт с нею уже пять лет! И никогда о браке не говорил! – это мы узнали непосредственно у мамы. Мужчина этот был строгий, неразговорчивый, но маму любил и баловал, денег не жалел ни на одежду, ни на украшения. Мама сказала, что он уже был женат, что он вдовец, детей нет. Вот она и решила, что брак ему уже не нужен, но видимо он всё же думал об этом, раз сделал предложение.

      – Заговорил, – странно улыбнулась Фима. – Софи, я знаю, что ты до сих пор обижена на мать, но ты должна понять: она любит тебя, она скучает и мучает себя за то, что оставила тебя на столько лет! Мы – семья! Как бы не была виновата Анна, но это твоя мать, другой нет и не будет. Сейчас она одна в чужой стране, ей нужна наша поддержка. Она плакала, Софи! Она хочет видеть тебя.

      Я положила булочку и опустила голову. Детская обида с годами переросла во взрослую, и я не хотела её отпускать. Почему она не прилетала? Почему только сейчас вспомнила о нас? В горле стал ком, захотелось выбежать из комнаты, из дома, сбежать и спрятаться. По правде я так скучаю за мамой! Я вижу ее во сне, мы гуляем по парку, смеёмся и играем в догонялки. Просто… я сомневаюсь, что нужно поддаваться и впускать её в свою жизнь. Мы потом уедем, а она останется там, в Китае. Или позовёт к себе… А я останусь? Возможно. Чёрт! Да! Я останусь! Я так хочу её увидеть снова.

      – Когда? – только и спросила я.

      – Через месяц. Мы с тобой должны собрать документы, заказать тебе платье. Может не одно… – Фима деловито вскочила, стала греметь посудой в шкафчике.

      – Фим! Фима! – позвала я. – Она что-то еще сказала?

      Тётя насупилась притворно и кышнула меня в комнату с наказом одеть что-то удобное: мы идём за покупками и в посольство. Совершенно оглушённая, я открыла шкаф и уставилась на блузки, юбки, футболки, джинсы. У меня есть платья, как маленькое чёрное по рекомендации Коко Шанель, так и других расцветок. Два из них, алое и сиреневое, были подарены Лёшей. Зачем тогда Фима сказала о платье? Странная она какая-то. Благодаря маме, у меня всегда были самые