Лабиринты чужой души. Книга 2. Людмила Евсюкова

меня из больницы выписывали, и сказала:

      – Не забывай маму! Она хорошая была.

      На Наталью Петровну с мизерной карточки смотрела девушка с русыми волосами, собранными в пучок.

      – Молодая у тебя мама. Красивая. Ты помнишь ее?

      – Ага. И часто хожу к ней. Она здесь, рядом. Показать?

      Вот это номер! Девочка полгода в учреждении, а не мирится с потерей, даже в детдоме продолжает искать маму. И, кажется, сумела найти ей замену.

      – Конечно, хочу! У меня еще есть свободное время.

      – Давайте скорей руку, – заерзала на месте девочка.

      И чуть ли бегом потащила Наталью Петровну по аллеям детдома от жилого корпуса мимо мастерских к складу.

      Когда вошли в помещение, к ним повернула лицо женщина примерно лет сорока. Скорее, моложе. Когда она улыбнулась, стало как-то светло, и радостно засияло лицо малышки.

      – Это ты, Верочка? Так и знала. Только ты входишь, как мышка, тихо и осторожно.

      Что-нибудь случилось?

      – Нет, мамочка. Просто захотела тебя Наталье Петровне показать.

      Мила смутилась. А малышка подбежала к ней и прижалась к ногам.

      – Ну, что ты будешь делать? Зовет меня мамой и все, – виновато пожала плечами Мила.

      Наталья Петровна погладила девочку по голове:

      – А что, Верочка, и, правда, похожа.

      И протянула Миле фотокарточку.

      – Вы извините! Такое не часто бывает, но у вас с ее мамой почти одно лицо.

      – Так вот, почему она с самой первой встречи зовет меня так?! – Мила обескураженно рассматривала фотографию. Затем дала девочке кружку:

      – Верочка, будь добра, принеси нам водички. Помнишь, где бак стоит?

      – Ага, – с удовольствием понеслась та вприпрыжку в другую комнату.

      Мила вздохнула:

      – Понимаете, я в полном неведении. Скажи ей, что я не мама, она замкнется. Не обращать на это внимания, – тоже нельзя. Что делать, не знаю. Девушка с фото, и правда, похожа на меня в молодости. Я такой была лет десять- пятнадцать назад.

      – Немудрено, что она признала в вас самого близкого человека.

      – Она прибегает каждый день: когда хорошо, – поделиться настроением, когда плохо, чтобы заступилась или пожалела. Я так привыкла к этому, что не представляю, как буду жить, если ее вдруг кто-то удочерит?

      Брови Натальи Петровны взмыли вверх:

      – Она хорошенькая, любой будет рад такой дочке. А кто мешает сделать это вам? У вас есть дети?

      – Сын и дочь взрослые, живут отдельно. Мы с мужем одни. Думали об удочерении Верочки, даже в опеку ездили, где получили список нужных документов. Мы испугались. Это нереально пройти дюжину кабинетов, когда работаешь, да еще чтобы бумаги за время сбора не потеряли силу.

      Проверяющая положила руку на плечо Милы:

      – Не расстраивайтесь! Могу дать совет!

      – Какой?

      – Как ускорить удочерение.

      Та встрепенулась:

      – Вы что, уже занимались этим?

      – Нет,