Колыбельная. Чак Паланик

очень легко разузнать, подмазав консьержку в отеле. По словам официанта, обслуживавшего их столик, они заказали рисотто с семгой и грибы «Портебелло». Из чека не ясно, кто брал грибы, а кто – рис. Они выпили на двоих бутылку черного «Пино». Кто-то взял на десерт творожный торт. Оба выпили кофе.

      В девять вечера они поехали на вечеринку в галерее Чемберс, где, по свидетельству очевидцев, переговорили со многими из присутствующих, в том числе – с хозяином галереи и с архитектором, который занимается перестройкой их нового дома. Каждый выпил еще по стакану вина.

      В десять тридцать они вернулись в «Прессмен-отель», где проводили медовый месяц. В номере 17F.

      Администратор отеля говорит, что они сделали несколько телефонных звонков между половиной одиннадцатого и полуночью. В двенадцать пятнадцать они позвонили дежурному по этажу и попросили разбудить их в восемь утра. Дежурный по этажу говорит, что они заказали в номер кассету с порно.

      На следующее утро, в девять часов, горничная обнаружила их обоих мертвыми.

      – Эмболия, я бы сказал, – говорит Нэш. – Лижешь девочке одно место, вдуваешь ей туда воздух или пялишь ее слишком рьяно… в общем, и так, и этак, может так получиться, что ты запузыриваешь ей в кровь воздух и пузырьки постепенно доходят до сердца.

      Нэш огромный и грузный. Здоровенный детина в теплом тяжелом пальто поверх белого халата. Он в своих неизменных белых ботинках, и когда я вхожу в бар, он уже ждет меня у стойки. Положив оба локтя на стойку, он ест сандвич из булки с говядиной, густо политый горчицей и майонезом. Он пьет кофе без сахара и молока. Его грязные, сальные волосы собраны в хвост, который торчит на макушке, как чахлая пальмочка.

      Я говорю: и чего?

      Я спрашиваю, был ли их номер ограблен.

      Нэш просто жует свой сандвич, сосредоточенно двигая челюстями. Он держит булку обеими руками, но смотрит мимо – на тарелку с крошками, веточками укропа и остатками картофельных чипсов.

      Я спрашиваю, было ли в номере что-нибудь необычное.

      Он говорит:

      – Как я понимаю, раз они были молодожены, он затрахал ее до смерти, а потом у него приключился сердечный приступ. Ставлю пять баксов, что на вскрытии у нее в сердце обнаружится воздух.

      Я спрашиваю, проверил ли он хотя бы по памяти в телефоне, кто им звонил последним.

      И Нэш говорит:

      – Невозможно было проверить. Не по телефону в отеле.

      Я говорю, что за свои пятьдесят баксов я хочу получить что-нибудь посущественнее его слюнотечений над мертвым телом.

      – Ты бы и сам изошел слюной, – говорит он. – Блин, она была просто красавица.

      Я спрашиваю, все ли было на месте: ценные вещи, часы, кошельки, драгоценности.

      Он говорит:

      – И все еще теплая, под одеялом. Вполне даже теплая. Никакой предсмертной агонии. Ничего.

      Его массивная челюсть медленно движется – он продолжает жевать, глядя в пространство перед собой.

      – Если у тебя есть возможность поиметь женщину, которую ты хочешь, – говорит он, – и поиметь ее