Врата скорби. Следующая остановка – смерть. Александр Афанасьев

относительно небольшого водоизмещения. Такие во множестве чапают в прямой видимости берега, редко отваживаясь на что-либо иное, нежели каботаж[4] В отличие от более крупных судов – такими владеют всякие проходимцы, они экономят на всем, нанимают экипаж, состоящий из самых отвратительных забулдыг, которых можно найти в любом порту. Иногда даже не за деньги – а просто за кормежку. Такой корабль может перевозить все что угодно, в том числе и контрабанду и случиться на нем тоже можно всякое…

      – Гражданское…

      – Оно самое, сэр.

      – Сигнал бедствия подавали?

      – Радист говорит – не слышно ничего, сэр.

      И тут – ничего удивительного. Сама судовая рация, равно как и радист – тоже стоят денег. Могли выйти в море и без них.

      – Вот… черт.

      – Темнеет, сэр…

      Да, темнело. Солнце, словно напитавшись кровью и превратившись из ослепительно желтого в багровое – падало в воды за кормой. Где-то там был Гибралтар – а этим придуркам ночью точно конец. Если они даже не знают, как привлечь внимание, если попали в беду.

      – Сэр!

      Над терпящим бедствие судном вдалеке – взлетела одна маленькая, белая искорка. Взлетела – и канула вниз…

      – Они подают сигнал. Кажется, увидели нас…

      Черт бы их побрал. Конечно, приказ есть приказ, а этих придурков если и жаль, то мало – но все-таки морское братство есть морское братство.

      – Право на борт два румба. Ход двадцать два узла.

      – Есть, право на борт два румба, ход двадцать два узла.

      – Поднимайте на палубу свободную смену. Возможно, потребуется помощь…

      – Так точно…

* * *

      С близкого расстояния – горящее корыто оказалось еще более жалким. Вблизи – оно было больше, чем казалось, тысяч шесть – семь водоизмещения, то есть больше их корабля в несколько раз. Судя по задымлению – горел не груз, пожар бы в машинном отделении, они потеряли ход и не смогли самостоятельно справиться с пламенем. Такие вот сухогрузы – нередко брали на борт нефть или продукты первичной переработки прямо в трюмы в бочках. Если бы загорелись или взорвались они – эти бедолаги были бы уже на дне…

      Красили его, наверное, несколько лет назад – и то не факт, краска буквально отваливалась с бортов. Красный борт и белый колер надстроек – обычное сочетание. Флаг тоже французский торговый. В районе надстроек – суетились несколько человек, трое. Суетились совершенно бестолково.

      – Франсуаза… – прочел надпись Стоун – господи, из какой дыры они вылезли?

      – Вестовой! – окрикнул коммандер

      Розовощекий вестовой подлетел к нему

      – Принесите Ллойдовский регистр. В моей каюте, вторая полка сверху, справа. Вот ключ…

      – Есть! – вестовой побежал исполнять поручение.

      – Что тут у нас… о, Боже

      Лейтенант – коммандер Олдос без разрешения появился на открытом мостике.

      – Вообще то, за спасение судна или груза полагается награда… – задумчиво сказал Стоун

      – А если

4

Каботаж, каботажное плавание – плавание вдоль берега, не удаляясь от него за пределы видимости.