Артиллеристы. Сборник

ликвидации блокады в январе 44-го, приходилось встречаться с некоторыми особенностями. Мне что запомнилось? Наши огневые позиции были расположены у лесной дороги. С одной ее стороны отделение тяги, с другой – мы. Меня предупредили, что может заехать Ворошилов [смеется. – А. Б.]; что скажешь – ничего не скажешь, даже не надеялся. Я ходил в отделение тяги, к тракторам. Иду, смотрю – едет броневик, в середине «эмка», сзади броневик. Я мог только догадываться, что кто-то из крупного начальства едет. Потом нашему полку за бои под Любанью было присвоено звание Любанского. Затем участвовали в освобождении Новгорода.

      Под Новгородом с левой стороны нам была указана цель – станция Медведь и около нее деревня, где находилась крупная немецкая батарея. Эту батарею мы уничтожили. Когда ее освободили, то тут уж видно было, что к чему. Дальше двигались к Оредежи. Получилось, что батарея шла вместе с пехотой впереди, в авангарде. Танков там по снегу я не видел. Они где-то в другом месте проходили. Вели огонь с временных огневых позиций по отступающим немецким войскам. Когда Оредеж освободили, Волховский фронт как таковой перестал существовать, и нас перебросили под Нарву на Ленинградский фронт.

      Весь 43 год Вам не очень сильно запомнился?

      Было несколько попыток, я бы не сказал прорыва блокады, отвлекающих ударов под Тосно, Любанью.

      Тут трудно сказать. Артналет был подготовлен очень сильный, мы не одни были, нас было много. Долго мы не задержались, стали продвигаться дальше, ближе к Новгороду. Новгород тоже относительно быстро был освобожден. Через Новгород наш полк не пропустили, был сильно завален и непроходим для нас, тракторов и пушек.

      Чем особенным запомнился прорыв линии Маннергейма?

      Запомнился тем, что у финнов было обнаружено на передней позиции орудие на прямой наводке. Нам была поставлена задача – это орудие уничтожить. С этой задачей справились, орудие было уничтожено. А остальные цели были другие пушки, массированный, сильный огонь. Она была быстро прорвана, линия Маннергейма. За 10 дней прошли от прорыва до Выборга.

      Перед прорывом ее я с первым орудием ездил на правый фланг к Ладожскому озеру, выявить финские огневые позиции. Тогда трудно было понять, финские они или немецкие. По старым координатам, которые у нас были, мы отстрелялись удачно и благополучно вернулись. Потом в ходе боев были даны кратковременные цели. Борьба была – ближний бой.

      На прямую наводку ваши орудия там ставились?

      Наши орудия тяжеловаты для этого. В основном ставились орудия более подвижные.

      По отдельным ДОТам финским стреляли?

      Мы – нет. Полк, может быть, я не знаю. А по укреплениям стреляли 203-мм тяжелые гаубицы.

      Вы ваши бетонобойные снаряды не применяли там?

      Они не сильно пробивали, больше осколочного действия. Мы на открытых, кроме нашей стрельбы, не проводили.

      Когда Вы участвовали в артподготовке наступления, тогда был огневой вал?

      Трудно сказать. Нам коррективы дают на уровне дивизиона, а мы непосредственно исполняем. Во