Императорская Россия в лицах. Характеры и нравы, занимательные факты, исторические анекдоты. Игорь Кузнецов

матушка, завтра.

      Наконец она обратилась к Балакиреву, и тот взялся ей помочь. На другой день Балакирев, налепив на черное вдовье платье бумажные билетики с надписями «приди завтра», поставил жену в сем наряде на крыльце Сената, где должен был пройти Петр I. И вот приезжает государь, всходит на крыльцо, видит сию женщину, спрашивает:

      – Что это значит?

      Балакирев ответил:

      – Завтра, Алексеич, узнаешь!

      – Хочу сейчас! – крикнул Петр.

      – Да мало ли что мы хотим, да не все так делается. Ты вот войди в присутствие секретаря и спроси… Коли он не скажет тебе «завтра», так ты тотчас же узнаешь, что это значит.

      Петр, поняв намек, вошел в Сенат и грозно спросил секретаря:

      – О чем просит та женщина?

      Тот побледнел и сознался, что эта женщина уже давно ходит. И в оправдание сказал, что не было времени доложить о вдовьем деле его величеству.

      Петр приказал, чтобы тотчас исполнили ее просьбу.

      А в Сенате потом долго не было слышно:

      – Приди завтра.

* * *

      – Точно ли говорят при дворе, что ты дурак? – спросил некто Балакирева, желая ввести его в замешательство и тем пристыдить при многих особах. Но он отвечал:

      – Не верь им, любезный, они ошибаются, только людей морочат, да мало ли что они говорят? Они и тебя называют умным; не верь им, пожалуйста, не верь.

      (О Балакиреве)

      Д’Акоста

      Д’Акоста, будучи в церкви, купил две свечки, из которых одну поставил перед образом Михаила-архангела, а другую, ошибкой, перед демоном, изображенным под стопами архангела.

      Дьячок, увидев это, сказал д’Акосте:

      – Ах, сударь! Что вы делаете? Ведь эту свечку ставите вы дьяволу!

      – Не замай, – ответил д’Акоста, – не худо иметь друзей везде: в раю и в аду. Не знаем ведь, где будем.

* * *

      Известный силач весьма осердился за грубое слово, сказанное ему д’Акостой.

      – Удивляюсь, – сказал шут, – как ты, будучи в состоянии поднимать одною рукою до шести пудов и переносить такую тяжесть через весь Летний сад, не можешь перенести одного тяжелого слова?

* * *

      Когда д’Акоста отправлялся из Португалии, морем, в Россию, один из провожавших его знакомцев сказал:

      – Как не боишься ты садиться на корабль, зная, что твой отец, дед и прадед погибли в море!

      – А твои предки каким образом умерли? – спросил в свою очередь д’Акоста.

      – Преставились блаженною кончиною на своих постелях.

      – Так как же ты, друг мой, не боишься еженощно ложиться в постель? – возразил д’Акоста.

* * *

      Контр-адмирал Вильбоа, эскадр-майор его величества Петра I, спросил однажды д’Акосту:

      – Ты, шут, человек на море бывалый. А знаешь ли, какое судно безопаснейшее?

      – То, – отвечал шут, – которое стоит в гавани и назначено на слом.

* * *

      На одной вечеринке, где присутствовал и д’Акоста, все гости слушали музыканта, которого обещали наградить за его труд. Когда дело дошло