Четырнадцать дней непогоды. Дарья Сергеевна Дядькова

лилия свежей белеет на челе.

      Как лучшая весна, как лучшей жизни младость

      Ты улыбаешься утешенной земле,

      (сани неторопливо покатились).

      О пламенный восторг! В душе блеснула радость,

      Как искры яркие на снежном хрустале.

      Счастлив, кто испытал прогулки зимней сладость!

      Кто в тесноте саней с красавицей младой,

      Ревнивых не боясь, сидел рука с рукой…

      (здесь князь позволил себе заменить и опустить некоторые слова в оригинале стихотворения, сочтя их излишнею вольностью)

      Как вьюга легкая их окрыленный бег,

      Браздами ровными прорезывая снег

      И, ярким облаком с земли его взвевая,

      Сребристой пылию окидывает их.

      Стеснилось время им в один крылатый миг.

      По жизни так скользит горячность молодая,

      И жить торопиться, и чувствовать спешит!

      Напрасно прихотям вверяется различным,

      Вдаль увлекаема желаньем безграничным,

      Пристанища себе она нигде не зрит».¹

      – «Первый снег» князя Вяземского! Это же мое любимое стихотворение, – воскликнула Евдокия.

      – Я знал, что тебе понравится.

      – Что же, Павел, ты решил устроить сегодня день поэзии? – шутливо спросила княжна.

      – Я просто знаю, что ты любишь стихи, и могу хоть каждый день их читать тебе. Сейчас я подумал, – задумчиво начал князь, – что завтра неплохо было бы съездить на охоту. Ведь сегодня вечером приедет твоя семья, и если бы твои отец и брат оказали мне честь, присоединившись ко мне…

      – Папенька и Миша будут рады отправиться с тобой, а что до papa, он просто замечательный охотник.

      – Если это так, – обрадовался Павел, – то завтра мы поохотимся, а со следующего дня займемся приготовлениями к свадьбе. Ты согласна?

      – Конечно, – ответила княжна.

      Сани медленно ехали по свежевыпавшему снегу, вокруг стояли мохнатые ели и тонкие, почти прозрачные березы, вдали виднелась замерзшая река. Евдокия в упоении оглядывалась по сторонам, наслаждаясь вниманием жениха, своею ролью невесты и на время позабыв о взволновавшей ее новелле из «Северных цветов».

      II

      В вас часто любит голова

      И часто сердце рассуждает.

       Кн. Вяземский

      Понять невозможно ее,

      Зато не любить невозможно.

      Лермонтов

       Аглая Ивановна Горина пребывала в смятении. В ее живом воображении, развитом на французских романах, стояла пленительная картина: она, дочь небогатого генерала, провинциальная m-lle Egle – царица петербургского света.

      Вся в цветах и бриллиантах, легка и полувоздушна, она, едва касаясь пола, порхает по зеркальному паркету…

      Аглая встряхнула кудрявою головкой, желая прогнать наваждение, и тут же ей представилась другая картина: маленький домик в Петербурге, небогато обставленная гостиная, а в креслах перед камином сидит она, в чепце и скромном платье, и рядом Миша с гитарой, поющий чувствительный