Империя господина Коровкина. Макс Гришин

Александр предложил Лёне, оказалась хоть и порядком более интеллектуальной, по сравнению со всем тем, чем он занимался в последние годы, да и всю свою жизнь, но отнюдь не легкой, как могло бы показаться человеку несведущему. Задача состояла в том, чтобы переводить американские фильмы, хлынувшие тогда потоком из-за границы с английского языка на русский. Лёня, как и любой советский гражданин, закончивший среднюю школу и даже заходивший пару раз в Университет, английский язык, конечно знал, но знания его ограничивались лишь фразами вроде «who is on duty today ³³». Но голод, отсутствие денег и сильное желание жить, сделали свое. Лёня согласился и почти сразу погрузился в свою новую работу с такой силой и энергией, что за сутки мог перевести (причем синхронным переводом) до пяти фильмов! Переводы его, конечно, не отличались особой художественной изящностью и Рита Райт-Ковалева вряд ли сгорала от зависти, слушая его «иди сюда, твою мать, говно, ублюдок чертов», но то, что говорили про нее, можно было сказать и про Лёню. Фильмы в его переводе, зачастую, звучали гораздо лучше оригиналов. Обладая крайне слабым знанием иностранного языка, Лёня одной силой своего воображения умел поднять сюжетную линию и накал страстей до такого уровня, что даже самый дерьмовый боевичек с каким-нибудь там Сталлоне или Клинт Иствудом превращался в его переводе в «Крестного Отца» или даже «Лицо со шрамом».

      К концу восьмидесятых Лёню было не узнать. Его бородка стала тоньше и аккуратнее, зад уже не вылезал из штанов, завязанных проводом, выдранным на лестничной площадке, а был прикрыт модными джинсами марки Levi’s, которые привезли ему из самой Америки; аромат же нечистот, его верный спутник последний лет, сменился тонким ароматом туалетной воды. К тому времени Лёня перестал ездить на общественном транспорте и передвигался теперь исключительно на Жигулях шестой модели, с какой-то импортной магнитолой, которая, хоть и не работала, но прекрасно радовала уже начинавший привыкать к комфорту глаз. В начале девяностых он снова попал в какую-то передрягу, в этот раз виной были валютные спекуляции. Милиция нашла у него несколько сотен долларов, которые были запрещены тогда в стране и несколько видеокассет с фильмами порнографического содержания, которые, как объяснил Лёня во время допроса, являлись всего лишь «учебными пособиями». Лёню снова хотели посадить, но снова исторический ход событий спас его от несправедливостей государственной системы. Наступил август девяносто первого и Лёня, будучи еще несколько недель назад «врагом государства» и «онанистом», неожиданно для самого себя и всех окружающих, стал простым «предпринимателем» и «личностью, раскрепощенной в сексуальном плане». Вообще, начало девяностых были не лучшими временами для страны, но никак не для Лёни. Инфляция его особо не коснулась, так как за свою работу он получал в валюте. Жена его и сын жили где-то в другом месте и хоть Лёня по-прежнему чувствовал какое-то родство к своему отпрыску, он отдавал себя отчет в том, что он теперь находился на балансе какого-то другого мужика, следовательно, кормить его теперь было совершенно

33

Кто сегодня дежурный (англ.)