Призраки. Чак Паланик

фильму бесплатную дополнительную рекламу и настроили потенциального зрителя, что эта картина будет иметь грандиозный успех.

      Студия не зря тратит время и деньги.

      Акции подобного рода принято называть «культивированием аудитории».

      В нагрудном кармане рубашки мигает красный индикатор компактного диктофона, который фиксирует каждое слово.

      И Граф задает вопрос:

      – И кто из них больше дурак?

      Репортер, который отказывается выдумывать смысл жизни?

      Или читатель, который так хочет смысла?

      И с готовностью принимает его от любого, кто потрудится облечь этот смысл в слова?

      Граф Клеветник – голос из-за листа бумаги – говорит:

      – У журналиста есть право…

      …и он просто обязан уничтожать золотых тельцов, которых он сам же и помогает творить.

      Лебединая песня

      Рассказ Графа Клеветника

      Как-то раз моя собака сожрала какую-то гадость, завернутую в алюминиевую фольгу, и пришлось выложить штуку баксов, чтобы сделать ей рентген. У нас на заднем дворе все завалено мусором и битым стеклом. Лужицы антифриза на автостоянке – отрава для собак и кошек.

      Ветеринар, даже при том, что весь лысый, все равно очень похож на одного моего старого друга. На мальчишку, с которым мы вместе росли. Эта улыбка – я помню ее с детства. Эту ямочку на подбородке, и каждую веснушку у него на носу. Я их знаю. Эта щель между двумя передними зубами – он так классно через нее свистел.

      Здесь и сейчас: он что-то колет моей собаке. Стоя у серебристого стального стола, в холодной комнате, отделанной белым кафелем, придерживая моего пса за шкирку, он что-то такое рассказывает о сердечных глистах.

      Когда я листал телефонный справочник в поисках ветеринара, я был буквально ослепшим от слез, потому что боялся, что мой пес умрет. И все-таки я разобрал: Кеннет Уилкокс, доктор ветеринарии. Мне почему-то понравилось это имя. Имя моего спасителя.

      Сейчас, рассматривая уши моей собаки, он что-то такое рассказывает о чумке. На нагрудном кармане его халата вышито: «Доктор Кен».

      Даже звук его голоса – как эхо из прошлого. Я помню, как он выпевал: «С днем рождения тебя». И кричал: «Первый страйк!» – на бейсбольном поле.

      Это он, мой старый друг. Только, конечно, он вырос и изменился. Под глазами – мешки и темные круги. Двойной подбородок. Желтые зубы. И голубые глаза уже не такие яркие, какими были когда-то. Он говорит:

      – А она симпатичная.

      Кто? – говорю.

      – Ваша собака.

      Я все смотрю на него, на его лысую голову и голубые глаза, и спрашиваю:

      – А вы в какой школе учились?

      Он называет какой-то колледж в Калифорнии. Я даже не знаю, что это за место. В первый раз слышу.

      Когда я был маленьким, он тоже был маленьким. И мы выросли вместе. У него была собака по кличке Скип, Прыг-скок. Он все лето ходил босиком, целыми днями рыбачил и строил дома на деревьях. Я смотрю на него и как будто воочию вижу, как он лепит того замечательного, идеального снеговика, а его бабушка наблюдает за ним из окна кухни. Я говорю:

      – Дэнни?

      И