м кровопивцем, использовавшим кости коллег и подчиненных, как подручный строительный материал для возведения своей карьерной лестницы. Отнюдь, поскольку ничто человеческое и ему было не чуждо… Но и от приступов чрезмерного альтруизма он тоже не страдал, и когда время от времени возникали щекотливые ситуация, требовавшая определенного выбора, или же проявления известной деликатности, Анатолий Иванович практически никогда не принимал решений, последствия которых могли хоть как-то негативно сказаться на его собственной судьбе. Пик его карьерного роста пришелся на 70 годы прошлого столетия, а в те времена готовность и умения докладывать «куда нужно» о всех событиях, имевших место быть в повседневной жизни экипажа, ценились существующей системой ничуть не меньше, чем наличие глубоких профессиональных знаний и выдающихся рабочих навыков. И зачастую служили пропуском в элитный клуб для избранных, получивших допуск к работе на судах загранплавания. А значит – открывал таинственную и вожделенную дверцу в иной мир: мир безраздельного господства всех известных людских пороков, духовных изъянов, плотских страстей, кричащей рекламы, бесправия, нищеты, попрания всех мыслимых свобод и человеческого достоинства! Поэтому, чтоб хоть изредка иметь возможность насладиться его вопиющими контрастами, замирая от восторга, полной грудью вдохнуть чудовищную вонь его разложения, воочию лицезреть многочисленные свидетельства его противоречий, вновь и вновь ощутить его тлетворное влияние на себе, иной раз нужно было усердно поработать локтями! Единожды вкусив запретные плоды Запада, Анатолий Иванович теперь всячески стремился доказать свою лояльность системе, чтоб не отказывать себе в удовольствии на регулярной основе лицезреть мнимые ценности Забугорья! Способы и методы, которые он для этого использовал, довольно часто оказывались крайне далеки от джентльменских. Скорей всего, именно за это, подчиненные за глаза, а коллеги иной раз и в открытую, ласково и добросердечно называли его «наш Чудак». Справедливости ради нужно отметить, что иногда, будучи предметом обсуждения третьими лицами, первая буква его прозвища самым волшебным образом менялась с Ч на М. Сильно сомневаюсь, что сие прозвище доводило Анатолия Ивановича до сексуального экстаза, но виду он не подавал, марку держал, всячески демонстрируя, что к нему это не очень благозвучное прозвище не имеет ровно никакого отношения. Да и кроме того, намного чаще его звали просто – ТоляВаня, на что он снисходительно отзывался. Как и всякого представителя нашей нелегкой профессии, безвозвратно отдавшему морю большую часть прожитых лет, капитанская судьба безжалостно швыряла Анатолия Ивановича по просторам мирового океана: от величественно- бескрайних льдов седой Арктики до полыхающих яркими красками знойных тропических островов, и, полагаю, будь у него на то хоть малейшее желание, он вполне мог бы изложить на бумаге не один интересный очерк об увиденном и пережитом. Но насколько нам известно, в литературе Анатолий Иванович себя опробовать не решился, посему попробуем поделиться за него кое-какими интересными фактами, имевшими место быть за время его работы на танкерах одной небезызвестной Судоходной Компании. Хотя, вполне может статься, что это всего лишь – обычные морские байки, а личность Анатолия Ивановича- просто собирательный образ. А если кому и впрямь покажется, что описываемые события происходили в реальности, и даже более того- он сам был их непосредственным участником, то это не более чем его собственная точка зрения, на которую он конечно же имеет безусловное право. И ничего больше. Итак, начнём.
Тяжелая лоцпроводка.
Судно шло из Хьюстона в Квебек. Дело было зимой, и Залив Святого Лаврентия был практически полностью покрыт хоть и однолетним, но достаточно сплоченным и тяжелым льдом. До подхода на Лэс Эскоминс (точка приема Лоцмана в западной части Святого Лаврентия), как и положено капитану, Анатолий Иванович подготовил судовую штурманскую службу к лоцманской проводке во льдах. Вот как это выглядело по его понятию о должном положении вещей. Все своих рутинные ежедневные дела и оставшиеся обязанности, которые до той поры он еще не успел распределить среди своих помощников, Анатолий Иванович раскидал в ровной степени среди штурманов. В первую очередь заполнение форм, отчетов, ежедневных многочисленных докладов, и разнообразных рапортов. Нужно сказать, что к тому времени ненасытное Чудовище под названием МКУБ (Международный Кодекс Управления Безопасности Мореплавания), лишь зародилось и только начинало проявлять свои бешенные аппетиты, но объем бумажной работы свалившихся на головы штурманов уже тогда был настолько громаден, что поражал воображение несведущего человека. Впрочем, многочисленные формы испокон века отравляли жизнь Капитану и штурманам, поскольку отнимали львиную долю их свободного времени. Иными словами, Анатолий Иванович ничтоже сумнявшися распределил весь немалый объём рутинной Капитанской работы среди штурманов на время прохождения Святого Лаврентия, а сам же фундаментально угнездился на ходовом мостике в целях непрерывного контроля за окружающей обстановкой, и, как он сам выразился – усиления ходовой вахты. Надо понимать, что особой радости эти революционные новшества у штурманов отнюдь не вызвали, а скорей- наоборот. В первую очередь, ввиду того прискорбного факта, что дополнительная нагрузка по заполнению Капитанских бумаг никоим
