Приключения Киры: в поисках любви…. Алексей Архангельский

для выяснения.

      И тут Кира почувствовала сильнейший запах перегара и с ужасом поняла, что полный сотрудник милиции пьян.

      – Почему я должна куда-то ехать, – пролепетала напуганная девушка.

      – Я же сказал понятно, документов нет. Да и пьяные вы. Разберёмся, если будешь лапочкой, всё будет хорошо.

      Его громадная лапа потянулась к её груди, Кира ударила по ней сумкой. Милиционер довольно хрюкнул.

      – Это ты зря. Я ведь при исполнении, а ты меня сумкой. Приедем, протокольчик составим. Вот так-то, ла-пуля.

      В отделении милиции толстяк в расползающемся на нём милицейском мундире, больно держа Киру за руку чуть выше локтя, провёл её по коридорам и остановился перед решёткой.

      – Тарасюк, отпирай обезьянник, ещё одну путану словили! – заорал он. Пожилой заспанный сержант загремел ключами.

      Кира, удивлённая тем, что её сумку не проверяли, достала из неё свой старенький мобильный телефон. И… конечно, как всегда не вовремя, он оказался разряженным. Сколько раз уже она хотела купить новый! Теперь вот ждала первой получки на новой работе. За решёткой вместе с Кирой коротали время на лавках три молодые девчонки. Одна из них, плотного телосложения, полненькая, в короткой юбке и чёрных колготках с крупной сеткой на толстых, как сосиски, ногах, с чёрными как смоль крашеными волосами и в «боевой раскраске», как сказали бы подруги Киры, радостно приветствовала её:

      – Здорово, подруга. Ты с какой точки? Закурить есть?

      – Я не курю, – ответила Кира убитым голосом. Из-за такого поворота событий хмель полностью выветрился у неё из головы, но осталась головная боль. Теперь она перебирала в плохо соображающей голове все возможные варианты спасения.

      – Ты чё такая опущенная? Сутер сдал на субботник? Подумаешь, делов, отработаешь, обслужишь всё отделение в лучшем виде, в первый раз, что ли. – И брюнетка захохотала отвратительным лающим смехом.

      – Может, она индивидуалка и кинула свою крышу? – произнесла вторая девушка. Она, словно специально подобранная на контрасте, была худой, как из Бухенвальда, в белых колготках на тощих ногах, с жидкими, грязными, светлыми волосами на голове. В другой ситуации этот контраст, вероятно, позабавил бы Киру, но сейчас ей было не до смеха. – По ходу, бабло скрысить решила, умная Маша, – продолжала издеваться худышка, – тогда отработаешь с двумя отделениями и ротой ОМОНа. – И она затряслась в приступе свистящего смеха – у неё не было двух передних зубов.

      – Бабло побеждает зло, поняла? – Последнее слово толстушка произнесла с ударением на первом слоге. От смеха у неё потекла тушь и образовались круги под глазами. – Слышь, ты, короче, дай закурить, – повторила она свою просьбу уже менее дружелюбно.

      – У меня нет сигарет, – ответила Кира.

      – Слышь, Чума, ты чё, повелась, что у ентой фифы нет курева? – возмутилась девушка из Бухенвальда. – Вот я щас пошмонаю её чемодан. – И она потянулась к сумке Киры.

      Тогда Кира решила взять инициативу в свои руки. Она подошла к решётке и заорала что было сил: «Тарасюк!»

      Это