В ста сорока километрах от Москвы. Виктор Елисеевич Дьяков

своей остановки. Он помнил, как обнаглели в России приезжие джигиты после девяносто шестого года. Но тогда считалось, что это следствие поражения в той первой войне. Сейчас совсем другая ситуация, чеченцев, бесспорно, самую храбрую, то бишь, самую жестокую, самую уважаемую на Кавказе нацию, Россия бьёт и бьёт сильно. Он сам участвовал в этом. Почему же здесь под Москвой по-прежнему так боятся кавказцев?

      Андрей успокоился, лишь выйдя из электрички. От платформы до Озера идти где-то с километр. Становилось всё жарче. День, как и ожидалось, выдался почти безоблачным и безветренным. Он шагал по высокой насыпной дороге, справа и слева белел и зеленел берёзовый лес. Его обгоняли следующие тем же путём автомобили, мотоциклы, велосипедисты – все стремились к воде, к прохладе.

      Небольшой участок озёрного берега, метров пятьдесят, благодаря завезённому песку превратили в пляж. Сейчас его густо усеяли загорающие, а воду вблизи берега, купающиеся. Но Андрею вовсе не нужен был этот пляж, где и так почти негде приткнуться. Он знал, что стоит пойти вдоль берега по петляющей между деревьев охотничьей тропке, и там уже мало кого встретишь, ещё дальше и вообще никого. Овальной формы Озеро имело более километра в длину и полкилометра в ширину. И только в одном месте, там где в Озеро упиралась дорога-дамба вплотную к берегу не подступал лес, переходящий в болото. На противоположном берегу вообще за узкой полоской леса начиналась самая настоящая топь. Вот туда, куда никто из отдыхающих никогда не заходил, и собирался вести Таню Андрей. Там, вдали от всех, у него запримечен укромный уголок, маленький заливчик, где можно было уединиться в своё полное удовольствие, не стесняясь посторонних глаз. Андрей сейчас во всём винил уже не столько мать Тани, сколько её саму. Ведь именно её непонятная нерешительность привела к тому, что он вспылил и вот… оказался здесь один. А он так надеялся, что она кинется вслед, догонит его…

      По тропке вдоль берега собирался идти не он один. Нашлись и ещё знатоки окрестностей, что предпочитали толкотне на пляже более или менее подходящий участок берега подальше. Впрочем, Андрей не сомневался, до его места, так далеко, вряд ли кто пойдёт. Зачем он шёл туда? Он и сам не мог объяснить, но что-то изнутри словно толкало его, какая-то необъяснимая мысль-надежда, что именно там он сможет успокоиться, проанализировать случившееся. Неужели Таня уже не так к нему относится как до Армии… что могло случиться… неужели она стала бояться его, бояться остаться с ним наедине, далеко от дома, в безлюдном месте?