Смех от ума. Интеллектуальные пилюли. Петр Кимович Петров

«ублюдская кегля».

      – Видите, пошло…. – торжествовал Кабан.

      Торжество это было недолгим. В возникшей паузе друзья с ужасом увидели множество повёрнутых к себе бледных лиц завсегдатаев притона.

      И тут у Семёновны проявился побочный эффект от потребления «Зоси».

      Семёновна начала икать со скорострельностью винтовки Мосина.

      – Кабанч… ИК! Ты же добрый мальч… ИК! Помоги… – с трудом протелеграфировала она.

      – Для начала, Семёновна, перестань говорить слова на «ик», икота и пройдёт, – иронически посоветовал Рыбка.

      – Это не ИК… ота, это т… ИК! – возразила Семёновна.

      Кабан начал спасать подругу.

      – Ну, что уставились, господа алкоголики? – обратился он к местному собранию представителей винно-водочной субкультуры. – Икоты не слышали? Ну-ка, напугайте девушку!

      – Гы-гы-гы-гы… – хором засмеялись алкаши. Лично мне стало страшно от этих замогильных звуков. Семёновне, видимо, тоже.

      – Ой! Всё прошло, бежим отсюда… – скороговоркой произнесла она.

      Кабан решительно ломанул на выход, прокладывая Семёновне дорогу через толпу алкашей. Я и Рыбка потащили Веню, прикрывая арьергард. При этом Веня, волочимый под мышки в позе боярыни Морозовой, продолжал читать свою странную мораль изумлённым обитателям этого храма Бахуса.

      На улице я посмотрел вверх и увидел, как солнце золотило купола Елоховки. Тёплый вечерний ветер развеивал невыносимый пивной смрад по Бакунинской. Всё это вызвало у меня в памяти когда-то сказанные Веней слова: «Animas in homine, ut nobilis, et humilis9».

      Два животных и два человека внутри меня пребывали в согласии, и от этого было хорошо…

      2. О пространстве и времени

      Стояла чудесная золотая осень. Шёл 1977 год. Леонид Ильич Брежнев ещё страстно целует Эрика Хонекера, памятник Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому ещё горделиво возвышается на Лубянской площади, Борис Абрамович Березовский ещё заведует лабораторией в Институте проблем управления АН СССР, а мрамор для облицовки Манежной площади ещё лежит в земле.

      55° 5» 73» северной широты, 39° 4» 40» восточной долготы, излучина Оки. Один из совхозов Советского Союза, какой именно – оставим в тайне, потому что ещё как минимум семь совхозов претендуют быть местом упомянутых в этом рассказе событий, как семь городов претендовали на честь быть родиной Гомера.

      Туман, покрывавший в тот день берега Оки, был таким же густым, как и тот, которым покрыта история происхождения Одиссеи.

      – Паромщи-и-и-к! Паромщик, твою мать, плыви сюда-а-а-а-а! Нам на тот берег надо! – раздавался басовитый, как пароходный гудок, призывный клич с берега реки.

9

В человеке живет как благородное, так и низкое (лат.).