Токсичный роман. Хезер Димитриос

покажет тебе дом.

      Твой дом – моя мечта о том, каким он может быть. На одной стене фотография в сепии, на которой ты одет в костюм в стиле Дикого Запада, типа того, что бывают в «Диснейленде». У вас целая полка настольных игр. В доме есть пыль – о, прекрасная пыль! – и разбросаны обгрызанные игрушки Фрэнсис. Еще полка, заставленная книгами: детективы, научная фантастика и фэнтези. На улице бассейн, и мне нравится, что во дворе есть сорняки и что мебель вашего патио видала лучшие дни. Очевидно, что мама не заставляет тебя часами мыть, полоть сорняки и подметать.

      – А здесь, – говоришь ты, толкая и открывая дверь в свою спальню, – начинается волшебство.

      У тебя четыре гитары – одна акустическая и три электронные. Постеры Джими Хендрикса и, конечно же, Nirvana. Календарь с котятами, которые ребята купили тебе в качестве шутки на прошлое Рождество. На нем все еще январь, хотя на дворе апрель. На твоих полках не так много книг, но у тебя есть «Алхимик». Я беру его. Внутри сложенная страничка из блокнота.

      – Любимая книга?

      Ты слегка краснеешь:

      – Родители дали ее мне, когда я… После… Ну ты понимаешь.

      – Оу… – Черт. Что теперь сказать?

      Ты подходишь, берешь книгу из рук, перелистываешь на страницу с загнутым уголком и отдаешь книгу мне.

      – Я думал о тебе, когда читал вот это, – говоришь ты, показывая на подчеркнутый абзац.

      «Ты никогда не сбежишь от своего сердца. Так что лучше прислушайся к тому, что оно говорит».

      – Красиво. – Мне так хочется узнать, что твое сердце сказало тебе. Мне хочется узнать, почему эти слова напомнили тебе обо мне.

      Ты киваешь и отдаешь мне листок бумаги. Я открываю его. И вижу свой собственный почерк.

      Я понимаю…

      Я знаю, прямо сейчас кажется…

      Ты имеешь значение, даже если думаешь, что это не так…

      Ты самый талантливый человек, которого я когда-либо…

      Мое письмо. Бумага мягкая и помятая, словно ее читали сотни раз.

      Я сглатываю.

      – Я так боялась, что ты подумаешь, что я сумасшедшая, раз написала это.

      – Ничего подобного. Знаешь, мои родители хотели, чтобы я не ходил в школу еще неделю, но я не смог. Мне нужно было увидеть тебя.

      Я смотрю на тебя, и мое сердце, словно дайвер, готово прыгнуть.

      – Правда?

      Ты прижимаешься своим лбом к моему:

      – Правда.

      – Гэвин! Грейс! Ужин! – зовет твоя мама.

      Ты берешь меня за руку и ведешь в столовую, которая по сути является небольшим ответвлением кухни. Огромное блюдо с лазаньей стоит в центре стола с салатом и хлебом.

      – Надеюсь, ты голодна, Грейс, потому что я приготовила достаточно, чтобы накормить десять таких, как ты, – говорит твоя мама.

      – Выглядит очень вкусно, спасибо вам большое.

      Ты сжимаешь мою руку, и мы садимся. Ужин с твоей семьей – вот так я всегда представляла семейные ужины. Вместо Великана, критикующего кулинарные способности мамы или прерывающего меня каждый раз, когда я пытаюсь заговорить, здесь смех и интересный разговор,