Зимний излом. Том 1. Из глубин. Вера Камша

слуга, принес глинтвейн. Две дриксенские кружки с золотыми ручками и вызолоченными крышками. В Эпинэ вино со специями не кипятят даже зимой, в Ноймаре ужин начинают с глинтвейна.

      – Пей!

      Трещал огонь, пахло пряностями и вином, на подоконнике блаженствовала толстая старая кошка. Ее звали Метхен.

      – Фердинанд умер?

      – Если бы, – регент махнул рукой и побрел от стола к камину. – В Эпинэ всплыл Альдо Ракан, а Робер Эпинэ умудрился разбить Леонарда Манрика. Ты будешь смеяться, но собранная тессорием сволочь, которую он назвал Резервной армией, перешла на сторону мятежников. Леонарда, судя по всему, прикончили свои же. Маркиз Сабве, к несчастью, удрал. Видимо, в Каделу, так как в Олларии не объявлялся, а Ворон для него хуже Ракана. Сообщить в столицу о поражении Сабве, по великой своей занятости, забыл.

      – Трус, – не выдержал Ариго, – заяц свежеванный!

      – Не больше, чем братец, – буркнул Ноймаринен, буравя взглядом безответную кочергу. – Весть о поражении привез теньент Куртис. Из парня будет толк, так что возьмешь его в разведчики. Заодно и расспросишь, если охота будет.

      – Расспрошу, – пообещал Жермон. Регент что-то буркнул и пошевелил угли.

      – Узнав про Люра и Ракана, Манрик со товарищи все бросили и сбежали. Надеюсь, недалеко, – по лицу Рудольфа плясали недобрые отблески, само лицо тоже добротой не блистало. – Принца с принцессами уроды прихватили с собой, а вот короля потеряли. Фердинанд где-то отсиделся, вылез и начал править. Через три дня Рокслеи продали его с потрохами. Что творится в Олларии сейчас, не знаю. Ансел был последним, кто мало-мальски соображал, больше там сопротивляться некому.

      Ариго не вскочил, не заорал, не подавился. Он даже не опрокинул кружку, только в голове завертелось какое-то тошнотворное колесо.Генерал торопливопроглотил ставший горьким глинтвейн.

      – Мне лучше поспешить.

      – Нет, – регент оторвался от камина и нацелился на письменный стол. – Ты едешь со мной в Придду. Не только как генерал, но и как граф Ариго.

      Жермон кивнул; свое генеральство, в отличие от отобранного и брошенного назад титула, он ценил. Да и Рудольф то и дело говорил, что родословная – дело собачье, а не человеческое. Разве что дело в Катарине.

      – Монсеньор, я правильно понимаю, что мне придется стать опекуном Ее Величества?

      – Не совсем. —Ноймаринен остановился у письменного стола, тронул свиток с зелеными печатями и потер поясницу. – Не терплю воевать зимой – спину ломит... Ты когда выехал?

      – Пятнадцатого. Мог раньше, но возил Людвига к Айзмессер.

      – Правильно сделал, – одобрил регент Талига, отправляясь к окну. – Когда соседи узнают про наши дела, они обрадуются, а радость, как известно, окрыляет. Не удивлюсь, если дриксы с гаунау попробуют полетать. И еще меньше удивлюсь, если они замахнутся на Хексберг.

      А в Хексберг хорошо если осталось два десятка кораблей... Когда Альмейда уходил в Фельп, считалось, что Готфрид с Хайнрихом будут