Борис. МАРИНА Владимировна КУЖМАН

такую близость и опять это магнитное притяжение.

      На следующий день я пригласила своих новых друзей к нам в номер: мне удалось раздобыть четыре бутылки пива, в стране в это время был сухой закон. Гена вдруг начал рассказывать про свои любовные похождения, когда он был за границей, в какой-то слаборазвитой дружественной стране, от всего это веяло такой пошлятиной, я с трудом сдерживала отвращение. Борис смотрел на меня с пониманием, и мне сразу стало легче. Геннадий видел, что между нами что-то происходит, он даже как-то мне сказал, что как удачно он нас познакомил: «Любовь и никаких препятствий, оба свободны, надо же как бывает». Марина тоже мне говорила: «Папа поехал отдыхать и влюбился, так хочу чтобы Вы стали моей мамой».

      Но между нами были не просто земные чувства, было что-то ещё выше обыкновенного понимания, и мы оба чувствовали это.

      Какая то мощная энергия, которая и притягивала и держала на расстоянии, как планеты вокруг солнца.

      Борис уехал на пару дней встречать гостей, как он мне объяснил, мне казалось что прошла вечность.

      «Папа уехал косить,» – сказала Марина. Я сначала не поняла, а потом уже он мне объяснил: поехал на подработку косить сено. И вот он вернулся! Такая радость светилась на его лице, когда я увидела его.

      Запах пота, сена, травы, радость простой и здоровой жизни крестьянина, исходивший от него пьянил, так и хотелось бросится ему на шею. Мы пошли к нему в номер, он налил мне 20 грамм какого-то вина, мы не могли наговориться, вернее, нам никак не хотелось расставаться, как будто мы знали давно давно друг друга и разлука была долгой. Он был младший в семье у него ещё были два старших брата и сестра, один самый старший брат закончил институт, защитил диссертацию и жил в Москве, а другие брат и сестра жили в Ленинграде, мать тоже жила в Ленинграде с сестрой и ещё у него был сын, которому уже исполнилось шестнадцать и большую часть времени он проводил у своей девушки. Борис тоже сначала поступил в институт, но проучился два года и бросил, сначала ездил в геологоразведочные партии, может там и поймал Бродский его поэтический ветер, а потом стал работать радио-монтажником в подсобном производстве института Иоффе.

      Ещё в молодости он был чемпионом Ленинграда и области по прыжкам в высоту, но дальше не хотел заниматься. Я вернулась к себе за полночь. Вика уже спала. Я легла и ни о чём не могла думать – везде был он; с непонятной силой меня тянуло к нему. Он не сделал никакой попытки прикоснутся ко мне и когда провожал, но между нами была энергия, готовая материализоваться и эта сильная энергия не давала мне спать.

      На следующее утро мы встретились за завтраком.

      Как спала, Кариночка? – Спросил он нежным голосом, как бы понимая моё состояние.

      – Хорошо, – рассеянно ответила я. Я не спала всю ночь Всю ночь я думала о нём. Как обычно мы пошли на пляж. Он лежал рядом, я читала прозу Марины Цветаевой, у меня была закладка – фотография