Адъютанты удачи. Валерия Вербинина

dangereuse, hors de contrфle и scandale diplomatique[8].

      Барон устало кивал. Под глазами у него пролегли круги от бессонницы.

      – Итак, подведем итоги, – ядовито обратился Серж к притихшим агентам. – Вы должны были охранять Матвея, и его нет. Вам поручили доставить шкатулку с протоколами, и вы не справились с заданием. Более того, один из вас ввязался в совершенно немыслимую историю, убил ни в чем не повинного человека. И… и еще Эпине-Брокар.

      – Да, Эпине-Брокар, – промолвил барон.

      – Мы не убивали его, – раздраженно отозвался молодой офицер, – если вы это имеете в виду.

      Новосильцев иронически воздел к потолку руки:

      – Имеем в виду! Господи, Алексей Константинович, сейчас не время перебрасываться словами. Где гарантии, что вас никто не видел, когда вы заходили к нему второй раз? Полиция, знаете ли, любит иной раз сопоставлять факты, а сопоставив их, она может прийти к выводу, что Эпине-Брокара убили вы.

      – Приглашение, – напомнил барон.

      – Да, – подтвердил Серж. – Оно поддельное, вот в чем беда. Само собой, на бал масок вас никто не приглашал. Так что если начнут проверять приглашения…

      Барон незаметно зевнул, прикрыв рот рукой.

      – У полиции могут зародиться очень серьезные подозрения, – закончил Новосильцев почти трагически. – Теперь видите, в какую историю вы нас втянули?

      Алексей молчал, стиснув челюсти. Он всего лишь выполнял приказы, которые с ним не обсуждали. В чужой комбинации, плохо задуманной и плохо разыгранной, ему пришлось играть предписанную роль, и теперь, когда все провалилось, оказалось, что он же и виноват во всем.

      «Какие они бессердечные, – думала меж тем Полина. – И ни во что нас не ставят. Пожалуй, я куплю не два веера, а три! И еще надо будет заглянуть в тот парфюмерный магазин…»

      И барышня погрузилась в царство грез. Только не подумайте, что мадемуазель Серова была и впрямь так глупа, как расписывал Серж Новосильцев. Просто она придерживалась правила – никому не давать портить себе жизнь, пусть даже из государственных соображений, а, наоборот, доставлять себе как можно большее число поводов для радости.

      Серж прошелся по комнате, раздраженно поправляя манжеты. Он все еще переживал из-за погибшего жилета.

      – Что же нам теперь делать? – спросил Каверин.

      – Вам? – Сотрудник посольства круто повернулся на каблуках. – Все, что вы могли, вы уже сделали. Неужели вам мало?

      Барон шевельнулся. А затем устало молвил, видя, что офицер вот-вот взорвется:

      – Довольно, Серж. Взаимные пререкания ни к чему не приведут. Ясно, что положение более чем щекотливое, и… не будем ссориться.

      Новосильцев пожал плечами и повалился в кресло. Полина увидела выражение лица Алексея – и тотчас же решила, что купит на казенный счет не три веера, а четыре. Или сразу пять. Это была единственная месть, которую она могла себе позволить, но зато какая сладкая!

      – Что Максим де Шевран делал на маскараде? – спросил вдруг барон М., потирая переносицу.

      – Вы

8

Глупцы, опасное положение, вышло из‑под контроля, дипломатический скандал (франц.).