Защищая Джейкоба. Уильям Лэндей

вы арестовали моего сына?

      – Нет.

      – Вы намерены это сделать?

      – Мы не обязаны вам это сообщать, – встрял Лоджудис.

      Канаван вскинула руку, чтобы утихомирить его.

      – Да. Учитывая обстоятельства, у нас просто нет выбора, – сказала она.

      – Обстоятельства? Какие еще обстоятельства? Вы что, думаете, что он сбежит в Коста-Рику?

      Она пожала плечами.

      – Ордер на арест уже выписан?

      – Да.

      – Линн, даю тебе слово, он явится сам. Не нужно его арестовывать. Ему не место в тюрьме, даже на одну ночь. Он никуда не сбежит, ты же знаешь. Он мой сын. Линн, он мой сын. Я не хочу, чтобы его арестовывали.

      – Энди, пожалуй, всем будет лучше, если ты какое-то время не будешь появляться в здании суда, – посоветовала окружной прокурор, отмахнувшись от моих мольб, как от дыма. – Пусть все уляжется. Хорошо?

      – Линн, я прошу тебя, как друга прошу, в качестве личного одолжения: пожалуйста, не арестовывай его.

      – Энди, дело серьезней некуда.

      – Почему? Я не понимаю. Из-за отпечатка? Одного-единственного паршивого отпечатка? И все? Там должно быть что-то большее. Скажи мне, что там что-то большее.

      – Энди, я советую тебе нанять адвоката.

      – Нанять адвоката? Я сам адвокат. Скажи мне, почему ты так поступаешь с моим сыном. Ты рушишь мою семью. Я имею право знать почему.

      – Я всего лишь действую в соответствии с уликами, и ничего более.

      – Улики указывают на Патца. Я же тебе говорил.

      – Энди, ты не все знаешь. Совсем не все.

      До меня не сразу дошел смысл ее слов. Впрочем, на это ушло всего лишь мгновение. Я сложил карты и принял решение, что с этой минуты они ничего больше от меня не узнают.

      Я поднялся:

      – Ладно. Давайте делать дело.

      – Вот прямо так?

      – Ты что-то еще хотела сказать мне? А ты, Нил?

      – Ты же знаешь, мы тебе не враги. Что бы твой сын ни… возможно, ни сделал, он – не ты. Энди, нас с тобой связывает общее прошлое. Я этого не забываю.

      Я почувствовал, как мое лицо сводит в каменную маску, а я словно выглядываю сквозь прорези для глаз. Я смотрел лишь на Канаван, которая была моим старым другом, которую я по-прежнему любил и которой, несмотря ни на что, доверял. Взглянуть на Лоджудиса я не решался. Руки у меня чесались так сильно, что я опасался – стоит мне только посмотреть на него, как они сами собой метнутся вперед, схватят его за горло и удавят.

      – Мы закончили?

      – Да.

      – Хорошо. Мне нужно идти. Я должен немедленно найти моих домашних.

      На лице окружного прокурора Канаван отразилась настороженность.

      – Энди, ты уверен, что в состоянии сам вести машину?

      – Я в полном порядке.

      – Хорошо. Эти ребята проводят тебя в твой кабинет.

      У себя в кабинете я побросал в картонную коробку кое-какие вещи: всякие бумажки и безделушки, фотографии, снятые со стены, разнообразную памятную мелочовку, скопившуюся за годы работы. Топорище, улику из дела, которое мне так и не удалось пропихнуть через большое жюри. Все это уместилось в одну картонную