Якобинец. Ольга Юрьевна Виноградова

где крики, мольбы о пощаде, стоны, рыдания, тяжелый запах крови. Он уже знал, эти воспоминания будут преследовать его достаточно долго… Ну и как это выносил часами сам Майяр?! Так вот за чью душу надо было помолиться…

      – Эти свободны! – властным жестом отстранил он угрюмых вооруженных мужчин свирепого вида, уже приглядывавшихся к его подопечным.

      За воротами Аббатства охране из санкюлотов пришлось перегруппироваться, сам Куаньяр шел на некотором расстоянии сзади, незамеченный освобожденными и вроде даже сам по себе.

      Пройдя самые опасные, близкие к тюрьмам улицы, парни из Аббатства добросовестно отправились сопровождать священников и оставили без внимания де Бресси с семьей, всё выглядело так, словно забыли о них.

      Группа растерялась, но совсем ненадолго, по знаку де Бресси все четверо резко ускорили шаг, чтобы свернуть в неосвещённый проулок.

      Такой поворот дела совсем не понравился Куаньяру, наблюдавшему за ними с почтительного расстояния, он и так не слишком скрывался и его присутствие вскоре было замечено.

      Он подошел к ним совсем близко и остановился. Де Бресси сделал в его сторону резкий отстраняющий жест, Куаньяр в опущенной на глаза шляпе, завернувшийся в темный плащ не был узнан графом, но на его шляпе красовалась национальная трехцветная кокарда республиканца…

      Норбер сначала не подумал, что обе стороны видели ситуацию совершенно по-разному. Он вышел из тени на освещенное место и поправил шляпу, намеренно давая возможность рассмотреть его.

      Он хотел, чтобы де Бресси узнав его, понял, что бояться им больше нечего, но все вышло точно наоборот.

      Лицо де Бресси чуть заметно изменилось, он отступил на шаг.

      – Как.. это вы…

      Зачем здесь этот тип? Вне сомнения он преследовал их, выследил, что же еще ему нужно? Конечно же, он хочет отомстить за все унижения, нанесенные ему кузеном Белланже, за то, что он мог счесть обидой со стороны самого графа де Бресси, за просьбу держаться на расстоянии от его племянницы…Не зря же он допрашивал об их местонахождении родственниц Белланже после 10 августа…едва не накрыл их в особняке Жюайеза.

      Для чего же еще этот санкюлот возник здесь как чёрт из табакерки, в самый момент чудесного спасения?!

      Убить его? Но де Бресси был совершенно безоружен, а из-за расходящегося на груди плаща Куаньяра он ясно увидел саблю и пару пистолетов.

      – Эти улицы для вас также не вполне безопасны, – прервал молчание Куаньяр, – я намерен проводить… до самого порога дома…

      – Могу я узнать.. гражданин.. с чего вдруг мы, едва не убитые в Аббатстве, заслужили такую трепетную заботу якобинца? – у де Бресси явно сдавали нервы.

      Норбер почувствовал смутную обиду, а потому глухое раздражение:

      – Вам предпочтительнее вернуться домой или в Аббатство, а может вам симпатичнее Ла-Форс и гостеприимство Эбера? У вас есть масса возможностей украсить собой вот один из этих старинных фонарей, как только вы попадетесь на глаза очередной группе волонтёров..Я намерен дойти с вами до самого дома…

      Но