Подкова на удачу. Новый отсчёт. Лилия Сурина

ее, видно из-за переживаний она позабыла упомянуть об некоторых значительных деталях.

      – Вы забыли рассказать, почему дед забрал ребенка у мамы… почему сказали, что мальчик не выжил? Не волнуйтесь, дело прошлое, никто никого осуждать не будет… просто мне понять нужно, узнать…

      Ольга Васильевна почти час рассказывала историю моей семьи, мы все молча слушали, не перебивая. Я слушала в первый раз, остальные, наверное, уже наизусть все знали, но сидели тихо. Тимоша присел рядом на кровати, обнял меня. Так легче. Я с благодарностью поглаживала его руку, прижимаясь спиной к такому теплому и родному телу.

      История была непростая, получалось, что я совсем ничего не знала о своей семье, у меня даже впечатление создалось, что я пробыла всю жизнь в коме, очнулась, наконец-то… все не так и не то. Началось все с того, что в часть, где служил подполковником мой дедушка, пришли новобранцы, среди которых были два товарища, дружившие с детства – Саша Шатилов и Володя Сироткин. Яблоком раздора между ними стала моя пятнадцатилетняя мама, юная красавица. Моя родная бабушка умерла от воспаления легких, когда маме было девять лет, дедушка как мог воспитывал дочь, совсем один. И не углядел за ней. Мама отдала предпочтение молодому и веселому Сироткину, чем вызывала жгучую ревность у его друга, Саши Шатилова. Тот стал строить всяческие козни, препятствуя любви друга. Сироткин тоже стал ревновать, он перестал верить любимой Вероничке, благодаря сплетням, которые успешно распускал мой отец. Он стал бить мою мать, вымещая свою злобу. Вскоре она призналась Сироткину, что беременна от него, но тот не поверил, что ребенок его. Мама его на коленях уверяла, что между ней и моим отцом тогда еще ничего не было. Но он не верил ей, наказывая, оставлял синяки на ее теле.

      Следы побоев увидел дедушка. Он был в гневе, даже разбираться толком не стал, просто сослал свою дочь в деревню к своей престарелой тетке. Через месяц Сироткина посадили за кражу. Пропали патроны со склада, все улики указывали на него. Когда до родов маме оставался месяц, к деду пришел мой отец, он рассказал, что любит мою маму, готов жениться на ней, несмотря на испорченную репутацию. Только ребенок был помехой. Вот он и предложил сказать, что младенец погиб при родах. Дед согласился, ведь другого выхода он не видел. Даже маму мою не спросили, хочет она замуж за нелюбимого, или нет. Все решили за нее. Cироткина к тому времени отпустили за недоказанностью, срок службы его уже закончился и он пропал из виду, даже не попрощавшись.

      Бедная моя мамочка, она всю жизнь прожила в уверенности, что ма-лыш ее мертв, а он сидел сейчас напротив меня и улыбался ее улыбкой… я никого не осуждала, разве я вправе? Глядя на заплаканное лицо Ольги Васильевны, я понимала, как тяжело ей было нести эту ношу в душе, считать себя отчасти виноватой…

      – Евушка, я виновата… я очень виновата! Нет мне прощения, считай украла счастье быть матерью у другой женщины, совсем девочки еще… я могла бы уговорить Колю отдать Дениску, но при одной мысли об этом мое сердце разрывалось от боли…

      – Не