Хоровод воды. Сергей Кузнецов

каждый раз, когда она произносит это имя, ей становится противно – будто взяла в руки слизняка.

      – Может, если бы ты понимала что-нибудь другое, никакого Марика бы и не было. Был бы он по-прежнему Марк Борисович, без всякого кофе и прочего.

      – Не верю я в это, – качает головой Аня. – Ты лучше скажи: ты можешь сделать, чтобы он исчез?

      – Зачем? – говорит Вика. – Вместо него кто-нибудь другой появится. Ты же сама говорила, что мужчины в твоей жизни полностью взаимозаменяемы. Не будет Марика – будет еще кто-то, с кем тебе придется спать.

      – Может, он не такой противный будет, – вздыхает Аня. – Ты же знаешь, я вообще-то к этому делу спокойно отношусь. Надо спать с начальством – ну, значит, надо. Ты мне Марика убери, а кто другой будет – ну, там и посмотрим.

      – Послушай, – серьезно говорит Вика, – я не люблю лезть в дела своих друзей. Я не очень умею вмешиваться по мелочам – магические воздействия всегда приводят к большим изменениям.

      – Понятно даже каким, – хмыкает Аня, – выгонят с работы.

      – Нет, с работы не выгонят, – отвечает Вика, – тут история не про работу, а про мужчин. Ты мне скажи, у вас в роду сколько поколений девочки без отца росли?

      – Ну, про меня ты знаешь, а мама своего отца вовсе не знала. Только отчество Олеговна от него и осталось, бабушка почти ничего про него не рассказывала. А прадед… прадед, кажется, умер рано, в начале тридцатых. А почему ты спросила?

      – Чтобы понять, – отвечает Вика.

      Она сидит молча, задумчиво глядя на струйки пара над остывающим чаем. Гоша в соседней комнате шумно вздыхает во сне, и у Ани сжимается сердце.

      Она уверена: у нее лучший сын на свете. Даже икейную затычку из розетки два года назад вынул за полчаса! И в детском саду он громче всех: Аня еще на лестнице слышит знакомый голос.

      Все-таки повезло ей с сыном.

      – Ты знаешь, – вдруг говорит Вика, – в книгах записано: девка родит девку, эта вторая принесет третью, а родившейся от третьей мальчик сделается по возрасту колдуном. Так вот это – про твоего Гошу.

      Аня качает головой, смотрит так, словно Вика – это Гоша, сказавший какую-то уморительную чушь.

      – Вика, – говорит она, улыбаясь, – ты хоть поняла, что сказала? У любого мальчика маму родила другая мама, а ту – третья. Тебя послушать, все мужчины – колдуны. Раньше ты говорила, что все женщины – ведьмы.

      Вика вздыхает:

      – Девка – это незамужняя женщина.

      – Ну, у мамы-то муж был, – отвечает Аня, и в этот момент – звонок в дверь.

      Между прочим, полдвенадцатого, кого это принесло? Говорят: милиция, откройте.

      Ну вот же, думает Аня, опять старая карга ментов вызвала, ну что ты будешь делать? Если они мне Гошу разбудили – убью суку!

      Щелкает замок, на пороге – два молодых мента с автоматами, в полной выкладке.

      – И что? – говорит Аня.

      – Был сигнал, – говорит один, щуплый и белобрысый. – Вы, типа, шумите.

      – И громко шумим? – спрашивает Аня. – На улице, видать, слышно? Даже