Хоровод воды. Сергей Кузнецов

загадочно: «Я знала – это будет правильно», «Мне показалось, я должна это сделать», и даже «Наша встреча – это часть какой-то большой и важной истории».

      Наверное, это профессиональный навык – напускать туману. Потому что Вика занимается колдовством, викканством. Она даже имя сменила с Марины – на Вику, точь-в-точь как Аня отказалась быть Эльвирой.

      И вот они сидят на кухне, пьют чай, Аня рассказывает, как она живет, про разговоры с Зинкой, кино с Андреем, кофе с Мариком, – и Вика говорит:

      – А я бы не могла так спать с начальником, ради работы. Для меня секс – сакральный акт, абы с кем нельзя.

      – Секс – это просто секс, – отвечает Аня. – Иногда приятно, иногда не очень. Как водки выпить. От человека зависит. А тут – что я могла поделать? Не увольняться же мне. Да и на новой работе вряд ли лучше будет.

      – Ты очень сильная, – говорит Вика задумчиво.

      – Никакая я не сильная, – отвечает Аня, – я просто пловец. Всю жизнь выплываю.

      – Женщины всегда выплывают, – говорит Вика. – Мы, женщины, в родстве с океаном.

      – Нет, – качает головой Аня, – я выплываю не в океане, а в грязной луже. В лучшем случае – в нечищеном хлорированном бассейне. Знаешь, таком грязном, что при каждом вдохе чужие волосы в рот лезут. Такой уж мне, видать, достался океан.

      – Знаешь сказку про лягушку, которая сбивала молоко в сметану?

      Аня кивает, и Вика говорит:

      – Мне кажется, ты как раз такая лягушка.

      Аня хочет сказать, что ей попалось недостаточно жирное молоко: тонуть она не тонет, но и сметана никак не взбивается. Вообще не молоко, грязная лужа с хлорированной водой и чужими волосами. Аня хочет об этом сказать, но вместо этого говорит: Хочешь еще чаю? – и Вика все понимает, берет чашку, отпивает и рассказывает, что недавно была на специальном семинаре, посвященном московскому метро.

      – Ты же занимаешься всякой мистикой, – удивляется Аня, – зачем тебе метро?

      Московское метро, объясняет Вика, – мистическая вещь. Вот в парижском, лондонском или нью-йоркском метро вообще нет кольцевой линии. А круг – это древнейший сакральный символ. Отсюда все деревенские хороводы, круглый стол на спиритическом сеансе или пионеры вокруг костра. Неслучайно во всех этих практиках главный запрет – размыкание круга.

      – Ну и при чем тут метро?

      – Кольцевая линия, – говорит Вика. – Двенадцать станций, по числу знаков зодиака. И тоже идут по кругу, за Рыбами опять Овен и так далее.

      – А тут обещают на кольце еще одну станцию, – говорит Аня, – и где будет твой зодиак?

      – Это специальный знак, Змееносец, – отвечает Вика, – я тебе сейчас объясню.

      Она достает ручку и блокнот из сумочки (настоящая кожа, не хочется даже гадать, сколько стоит), рисует какие-то линии, символы, числа.

      – Для меня здесь слишком много цифр, – улыбается Аня.

      Ей просто не слишком интересно про метро, знаки зодиака и астрологию. Она дружит с Викой, но считает, что та занимается ерундой.

      Правда, ерундой можно заработать куда больше, чем стоя за