Хоровод воды. Сергей Кузнецов

как говорится, на брудершафт.

      Марк пил коньяк, Ане заказал «бейлис», сладкий и липкий. Андрей тоже угощал один раз, Ане не понравилось.

      Выпили, поцеловались. Поцелуй получился слюнявый, как Аня и подозревала.

      Запила его приторно-сладким кофе.

      – Вообще, Анечка, ты достойна лучшего. Что это за работа для молодой и красивой девушки – продавщицей в магазине? Как-то это не романтично.

      Аню вдруг передернуло хуже, чем от поцелуя. Папа, когда они наконец встретились, не то на третий, не то на четвертый раз стал учить жизни: Зря ты пошла в торговлю, нет в этой профессии никакой романтики. Сам он при этом работал в каком-то кооперативе, тоже мне – романтичное место!

      Аня тогда так разозлилась, что сказала: Слушай, я без тебя двадцать лет жила – и дальше проживу! Я на тебя только посмотреть хотела. Посмотрела – и хватит!

      Все-таки правильно мама его отшила: редкий был козел, хотя и нехорошо так о покойнике.

      – Вот скажи, ты, например, танцевать любишь?

      – Танцевать? – переспросила Аня. – Нет, не очень. Я, Марк Борисович, плавать люблю.

      – Мы же договорились – Марк, просто Марк.

      – Ой, извините… то есть извини.

      – Вот так, правильно, – и довольно засмеялся.

      Интересно, что он время тянет? Аня ведь предупредила: к девяти она должна уйти. Соврала, что надо маму отпустить, на самом деле – с Андреем в кино. Обычно они в семь ходили, но тут он позвонил, сказал, что на работе задержали.

      Вот и образовались два лишних часа. Зинка говорит: очень кстати, Марк уже начинал злиться. Неслучайно в понедельник заставил два раза менять расстановку туфель на стенде, замучилась прямо.

      – Я вот еще давно хотел спросить: ты по национальности кто будешь? – Спросил – и сам смутился, добавил: – Ты не подумай чего… я, как говорится, интернационалист… просто у тебя лицо такое необычное.

      Был у Ани когда-то знакомый воин-интернационалист, контуженный из Афгана. Тоже лицо было необычное.

      – Да я татарка, Марк Бо… то есть просто Марк. А я просто татарка. По фамилии же понятно.

      Интересно, спросит: «А правда, что у вас, татарок, там поперек?» Почти все спрашивают. Первый раз Аня обиделась, буркнула: «У нас – как у всех», а потом только смеялась: мол, поперек – это у китаянок, нам, татаркам, на лошади неудобно скакать будет.

      Нет, не спросил, только скосил глаза на золотые часы и сказал:

      – Мне всегда азиатские девушки нравились. Они очень страстные… и секс с ними особенный. Ну, ты понимаешь?

      Аня кивнула и отодвинула пустую чашку.

      – Ну что, пойдем? А то мне уже бежать скоро.

      Спустились на склад, там все и случилось. Всего-то делов – на десять минут, а в кафе час просидели. В кино придется бегом бежать.

      Одно слово – Марик.

      Теперь уже точно: не Марк, не Марк Борисович – Марик.

      Склизкий жирный сорокалетний Марик.

      В кино все равно успела раньше Андрея: в пятницу такие пробки, на машине быстро не доедешь. Купила билеты: пусть не думает,