Римский орел. Александр Мазин

туда! – Панчо выбросил руку, грянул выстрел, и подстреленный попугай тяжело плюхнулся на землю. Пуля напрочь снесла его голову.

      – Хочешь попробовать? – Пистолет уже глядел в переносицу Черепанова.

      «Не „ингрем“, – подумал Геннадий. – „Ингрем“ одиночными не стреляет. И откидного приклада нет».

      – Панчо, нет! – выкрикнул Сэм. – Не спорь с ним, летчик! Он дурной, он выстрелит! – Мулат был по-настоящему испуган. Он нес за Черепанова личную ответственность перед Ляном.

      Геннадий на пистолет не смотрел. Он смотрел прямо в глаза меченого.

      – Отпусти меня, детка, – сказал он по-русски и погладил юную индианку по гладким волосам.

      Девочка поняла. Разжала руки, встала. Ее черная макушка не доставала даже до нагрудного кармана Панчо. Совсем крошка…

      Головорез снова осклабился, начал опускать оружие, открыл рот, чтобы что-то сказать…

      Черепанов выбросил вперед руку…

      Панчо тут же нажал на спуск. Пистолет был направлен в живот Геннадия, но выстрела не произошло, потому что по ту сторону спускового крючка, между ним и скобой оказался палец Геннадия.

      В следующее мгновение рука Панчо хрустнула в запястье, а сам он с воплем грохнулся на траву. А его пистолет остался у Геннадия.

      Но и на летчика уже было направлено не меньше дюжины стволов. У головорезов Ляна тоже была отменная реакция и солидный опыт.

      – Не стрелять! – Из-за угла столовой появился китаец. – Не стрелять! – повторил он по-испански и еще раз по-английски, для Черепанова.

      – Что здесь произошло?

      Панчо, баюкая сломанную кисть, заговорил яростно. Лян прервал его на половине фразы.

      – Сэм?

      Мулат зачастил по-испански. Пока он говорил, азиат пристально разглядывал Черепанова. Пистолет в руке Геннадия он игнорировал.

      «Коммандос» загалдели, но азиат сказал что-то, даже особенно не повышая голоса. И стало тихо.

      – Умеешь драться? – спросил китаец Черепанова. – Хочу проверить, чего ты стоишь, русский. Положи пистолет и покажи мне, на что способен.

      – Зачем?

      – Затем, что мне этого хочется. А тебе разве – нет?

      «Он крут, – подумал Черепанов, вспомнив, как лихо китаец сиганул с четырехметровой высоты. – И наверняка владеет всякими кун-фу, у-шу. Но ведь и мы не лыком шиты. И весу во мне килограммов на пять больше… И терять мне нечего опять-таки, а вот я ему, похоже, нужен». Черт возьми! Разве не было у него самого желания накостылять самоуверенному азиату?

      Черепанов поставил пистолет (австрийский, надо же!) на предохранитель и бросил на траву.

      – Давай, – сказал он. – Попробуем…

      Головорезы тут же подались в стороны. Загалдели, но уже скорее одобрительно, чем осуждающе.

      «Мужики везде одинаковы, – подумал Черепанов. – Хлебом не корми, дай на хорошую драку поглазеть. Даже если понимают, что не в игрушки играем».

      Он скинул шлепанцы – босиком надежнее, потер ладони, шеей подвигал, подышал…

      Китаец ждал. Предоставлял гостю право первого броска. Ну что ж…

      В