Звёздные Войны. Траун. Тимоти Зан

хоть инородец. А поскольку я из Дикого космоса, а вы из Неизведанных регионов, глумиться над нами будут всю дорогу.

      – Вот как, – проговорил Траун. – Если я правильно понимаю, формально я неприкасаем по трем причинам: я офицер, инородец и уроженец презираемой окраины Империи. Значит, вызов состоит в том, насколько изобретательно курсанты смогут выказать свое неуважение ко мне?

      – В основном, – подтвердил Илай. – И в том, насколько виртуозно они приблизятся к черте, не заступая за нее.

      – К какой черте?

      – Той, что отделяет глумление от наказуемого проступка, – сказал курсант, раздумывая, как получше объяснить. – Ладно, вот вам пример: любой встречный может столкнуть вас c дорожки, а потом заявить, что это вы в него врезались. Но никто не полезет к вам в казарму и не будет копаться в компьютере. Улавливаете разницу? Во втором случае уже не получится заявить, что вы сами виноваты.

      – Если только они не скажут, что я храню у себя на компьютере украденные сведения, а они пытаются вывести меня на чистую воду.

      Илай вздрогнул.

      – Об этом я не подумал, – признал он. – Но верно – это бы сработало идеально. Хотя в таком случае пришлось бы доказывать, что вы украли информацию.

      – Ее можно записать на мой компьютер во время мнимого рейда.

      – Наверное, – согласился Илай. Час от часу не легче. – Похоже, нам предстоит три месяца ходить по лезвию бритвы.

      Несколько шагов они проделали в молчании.

      – Как я понимаю, это очередная поговорка, – наконец вымолвил Траун. – Возможно, будет лучше, если вы не будете ходить по лезвию бритвы вместе со мной.

      – Ага, только об этом надо было думать до того, как вы попросили Императора отдать меня к вам в переводчики, – раздраженно бросил Илай. – Не хотите позвонить во дворец и сказать, что все отменяется?

      – Мне все еще нужна ваша помощь, – ответил чисс. – Но вы можете, как и остальные, выразить мне свое полное презрение.

      Илай нахмурился:

      – Что-то я не догоняю.

      – Прошу прощения?

      Курсант закатил глаза. Иногда Траун схватывал фразеологизмы на лету. Но бывало, давал и сбои.

      – Это значит, что я не до конца уловил суть вашей последней фразы.

      – Я неясно выразился? Извольте. Вы можете дать понять остальным, что я для вас настоящая обуза. Которую вы невзлюбили и рады бы отказаться.

      – Вы не обуза, – возразил Илай. Вежливая ложь сама сорвалась c языка. – И зря думаете, что я вас невзлюбил.

      – Разве? – спросил Траун. – Из-за меня вас сняли c корабля и запихнули в эту Академию, где вас все пугает.

      У Илая в душе что-то кольнуло.

      – С чего вы взяли, что я напуган? – воскликнул он. – Я не боюсь, просто мне не улыбается доучиваться в компании столичных снобов.

      – Рад это слышать, – серьезно сказал Траун. – Вместе мы все преодолеем.

      – Да уж, – обронил Илай, уставившись на чисса из-под нахмуренных бровей. Что же получается – в противостоянии со всей Имперской академией он принимает сторону