Звёздные Войны. Последствия. Конец Империи. Чак Вендиг

сражение может длиться вечно, превращаясь в осаду! И что, если Новая Республика не выиграет?

      – Спасибо за доверие, – изогнув бровь, отвечает Лея.

      – Парень прав. – Соло снова садится.

      – И тем не менее прорваться сквозь блокаду будет куда проще, когда ваш корабль окажется не единственным, кто попытается это сделать.

      – Тоже разумно, – соглашается Хан.

      Лицо парня каменеет, превращаясь в упрямую маску. Он хочет лететь, причем прямо сейчас. Синджир не может его винить. Мальчишка – собственно, уже юноша – пережил немалую травму. События на Акиве, на Кашиике, случившееся на Чандриле с его собственным отцом… Синджир считает себя бастионом бесчувствия – «Кондер…» – но даже он понимает, что Теммин действительно этого хочет. Теммину это нужно.

      И Синджиру это тоже нужно.

      Ему недостает Джес.

      Они с Синджиром сочетаются друг с другом, словно две половинки разорванной, а затем снова склеенной картины. Когда он впервые увидел ее на спутнике Эндора, измазанный грязью и кровью своих товарищей-имперцев, в ее глазах промелькнуло нечто… абсурдное и прекрасное. Естественно, речь не о романтических чувствах. Дело в чем-то намного более глубоком, пробирающем до самого мозга костей. И это вовсе не означает, что они во всем одинаковы. Возможно, оно и к лучшему, что на самом деле они так не похожи.

      Он готов ради нее на что угодно.

      Даже прорвать имперскую блокаду на потрепанном грузовике.

      Собственно, именно так он и говорит:

      – Боюсь, вам нас не разубедить, принцесса. Наша судьба решена – мы летим на Джакку. Вы нас остановите?

      – Официально я вынуждена попытаться, – вздыхает Лея.

      «Проклятье!»

      – Но, – добавляет она, – если вы не заметили, я на крайнем сроке беременности. Похоже, я даже сама не понимала, насколько крайнем. Так что, полагаю, вполне возможно – и даже вероятно, – что завтра утром я посплю подольше, поскольку ночь, как это зачастую бывает, выдастся бессонной. Соответственно, если вы попытаетесь сбежать на «Соколе» до рассвета, возможно, я никак не смогу вам помешать – к превеликому моему сожалению. Так что, пожалуйста, сделайте мне любезность и улетайте попозже.

      Синджир ухмыляется: «Мы вас поняли, ваше высочество».

      Но самая широкая ухмылка появляется на лице Хана. Он улыбается от уха до уха, словно гордится Леей.

      Наклонившись, он целует жену в щеку.

      Пути назад нет, решает Синджир. Утром они отправятся на Джакку.

      Теммин толкает гравиплатформу с парой ящиков. За посадочной площадкой виднеется край моря и сверкающая вдоль него ослепительная, будто лазер, линия рассвета. С другой стороны появляется знакомая фигура Синджира. Бывший имперец пересекает площадку длинными вялыми шагами, зевая на ходу.

      Они вместе направляются к ангару номер 34.

      – Ну и рань, аж мерзко, – снова зевает Синджир.

      – Ты вообще спал?

      – Конечно.

      – А если честно?

      – Если под «спал» ты подразумеваешь