Барышня. Елена Стриж

к нему, как львица посмотрела в его довольные глаза. – Тебе не стыдно? Я верила тебе, верила.

      Она не удержалась и запустила в его сторону книгу, за ней полетела подушка и пенал. Казалось, еще немного, и в комнате сверкнет молния и раздастся гром. Оля не могла успокоиться, опять обида, опять злоба, опять эти воспоминания. Лучше бы их не было, лучше бы она его не увидела у Светки.

      Женщина осторожно подошла к двери дочери, прислушалась. За тонкой фанерой слышалась возня и какая-то борьба.

      – Ругается? – спокойно спросил ее муж и, шлепнув жену по попке, пошел дальше.

      – Эй! – возмутилась она. – Что с ней? – на всякий случай понизив голос, спросила у Виктора.

      – Ругается.

      – Это я и так поняла, – и пошла за ним. – А с кем? Что случилось?

      – Ай… Любовь-морковь, что тут непонятного. – Он отмахнулся от вопроса, как будто не представляет интереса. – Покричит и перестанет. Не первый раз.

      – А…

      Он опять шлепнул жену по попке, та удивленно посмотрела на него, стараясь понять, что это он такое сделал, а после играючи ударила его в грудь.

      – Мам, она не пускает меня в комнату, – возмущенно зашел на кухню Мишка. – Кричит и еще дерется, я сейчас ей… – И уже было ринулся по коридору к двери Оли, но отец мгновенно перехватил его.

      – Пойдем завтракать, успеешь планшет взять, ты и так вчера с ним…

      – Она его забрала, – возмутился юноша и опять покосился в сторону коридора, откуда доносилась возня.

      – Ничего страшного, я чуть позже зайду.

      – Она тебя не пустит, закрылась…

      – Ладно, разберемся, а сейчас завтракать и не забыл, к двенадцати к бабушке?

      – Помню, а она? – Он имел в виду свою сестру.

      Оля то успокаивалась, то, увидев его улыбку, опять начинала плакать. Если бы он не улыбался, если бы отвернулся или хотя бы опустил взгляд, она может его и простила, но улыбка.

      – Я не прощу тебе этого никогда. Ты это понимаешь? Ты для меня все, ноль на палочке. Забуду про тебя. Тебе хуже. Будешь знать. Я к нему, а он…

      Она уже не так металась по комнате, перестала бросать в его сторону все то, что попадалось под руку. Уже могла спокойнее дышать и даже несколько раз посмотрела на телефон, кто-то слал ей SMS. Не буду отвечать, думала она, зная, что это Светка.

      – А ведь я тебя любила, – уж как-то обреченно ответила девочка, села на пол, подогнула ноги и зыркнула в его сторону. А он все молчал и продолжал улыбаться.

      – Ну вот что мне с тобой делать? Что?

      Она рассуждала как взрослая женщина. Читала книги про любовь, ах, как там все здорово, а в жизни все намного хуже. Больно. Зачем это человеку, нет, чтобы взять и забыть, пусть топает своей дорогой, но нет же. Что-то цепляет, обида зреет, а потом рвется нить и все, горечь выплёскивается наружу. Оля знала, что после того, как проплачешься все становится фиолетово, будто ничего и не было. Но она еще не проплакалась, и опять слезы выступили и покатились по щеке. Швыркая носом, она поплелась к своей спасательной подушке, прижалась