Крипипаста. Влад Райбер

они: пахнут морем и ветром,

      Горячим песком и солнечным светом.

      Они мне как небо, как облака,

      Все эти люди – мечта и тоска.

      Я их вспоминаю с глубокой тоской,

      И так благодарен, что были со мной.

      Это не вся песня, были ещё куплеты, но я их не помню. Что-то про закат и «орлятские круги». Когда Женька закончил петь, то не спрашивал «Ну, как?» и не ждал моих оценок, он вообще никогда не искал критики. Но я всё-таки сказал: «Прикольно!».

      Женька поморщился и ответил: «Это не прикольно. Это искренне. Понимаешь? Искренне!».

      Я кивал. Мне было тринадцать, и я не очень хорошо мог так же описывать свои чувства, как мой друг.

      Женька мне потом ещё много раз пел эту песню. А я, запоминая слова, спрашивал у него, может ли пахнуть солнечный свет?

      Может. Конечно же может!

      Это было последнее лето с Женькой. Я запомнил своего друга в прозрачном зелёном дождевике. Конец августа выдался очень непогожим. Женька стоял на остановке с матерью, они ждали автобус, чтобы уехать обратно в свой город.

      Следующим летом я прождал Женьку до середины июня. К бабушке его я не заходил и ничего не спрашивал. Мне тогда казалось, что Женькина бабушка очень злая и детей не любит.

      Однажды, когда я сидел во дворе того дома, надеясь увидеть друга, ко мне подошли трое ребят. С этими мальчишками Женька иногда гонял в футбол.

      – Ты Женьку не жди. Он не придёт, – сказал мне один.

      – Почему? – спросил я.

      – Он не приедет вообще, – ответил другой.

      – Откуда ты знаешь? – я подумал, что этим ребятам просто надоело, что я каждый день прихожу к ним во двор.

      – Скажи ему, – толкнул один другого в бок.

      – Чего сказать?

      – То что ты нам сказал.

      Оба замолчали, а потом вмешался третий:

      – Умер Женя.

      – Как умер? Не мог он умереть! – заорал я, чувствуя, что сейчас заплачу.

      – Правда умер, – сказал первый и посмотрел на меня сочувственно. – Так пацаны из его школы сказали. Зимой ещё перестал ходить в школу. Заболел сильно и умер.

      Ничего на свете я не любил так, как летние каникулы. Но то лето было самым несчастливым временем в моей жизни. Я потерял друга, какого у меня никогда больше не было.

      Вот я и не удивился, что мне послышалась Женькина песня. Я его вспоминал иногда, поэтому подсознание в минуту опасности стало давить на больное, чтобы вырвать тело из сна. Мне это объяснение казалось логичным, а потом это снова произошло.

      Спустя две недели после происшествия на дороге.

      Дома у меня был ремонт, и я временно переехал в квартиру, где раньше жила моя тётя. Квартирка страшная, обои не меняли лет тридцать, полы скрипучие и запах, как во всех старых домах. Стыдно мне было приглашать к себе свою подругу, но что делать, если просятся в гости?

      Вечер был поздний, мы заказали две пиццы, включили фильм, уже и не помню какой… Настроение было весёлое.