Рыцарь призрения. Том второй. Роман Сергеевич Ударцев

пойдем в Расписную комнату.

      Конечно, раздеваться они не стали, просто сели возле серебряного щита. Денис понятия не имел с чего начать, но стоило ему коснуться воды, как слова сами полились изо рта:

      – В Небесной Канцелярии что-то напутали, и Людмыла Мыкытишна Ломако оказалась в затруднительном положении. Вместо того, чтобы проследовать, как положено, по темному тоннелю к свету, она угодила в самое гадкое посмертие, которое только можно было придумать. Право слово, она бы предпочла ад…

                              Глава 35

                        Сказка восьмая.

                   Заслуженный учитель.

      В Небесной Канцелярии что-то напутали, и Людмыла Мыкытишна Ломако оказалась в затруднительном положении. Вместо того, чтобы проследовать, как положено, по темному тоннелю к свету, она угодила в самое гадкое посмертие, которое только можно было придумать. Право слово, она бы предпочла ад, чем оказаться в замурзанном, сопливом теле пацана. Да еще такого!

      Мамаша Феденьки Козлова решила, что незачем ей прозябать с отцом ее ребенка и, забрав ребенка, умчалась на историческую родину в Люботин, Харьковской области. Бывший муж, нищеброд и тюфяк, горбатившийся электриком на Ивановской текстильной фабрике, был признан бесперспективным. Кристина Козлова, в девичестве Салогуб, принялась ждать орды принцев, которые обязаны были укладываться штабелями у ее ног.

      С принцами в Люботине была напряженка, потому как монаршие особы не спешили посетить этот райцентр, а все местные перспективные барыги были разобраны более юными девицами. В свои тридцать Кристина уже вышла из возраста охмурения. Если сюда прибавить порядком обрюзгшее и располневшее тело, не слишком начитанный разум и селянские манеры, то шансы на принца оказывались и вовсе призрачными.

      Самомнение немного утешали бесплодные попытки бывшего мужа увидеться с ребенком, которые Кристина мастерски купировала миллионами отговорок. Бессильная ярость мужчины изрядно поднимала самооценку и улучшала настроение.

      Мнение Феденьки на этот счет ее не интересовало. Да и вообще она не очень любила сына, ведь именно он мешал ей устроить личное счастье. Вот матерок, который вырывался из ее рта как междометия, никак не мешал, а пацан отпугивал богатых самцов. Если бы Кристина не боялась осуждения окружающих, то легко бы сдала сына в детский дом. Но оттуда его тут же забрал бы бывший муж, что было недопустимо.

      Центром местного интеллекта была, разумеется, школа. Куда определили Федора. На его беду, в это самое время начался подъем «свидомости» среди самых необразованных частей населения. Именно на их тупости и жажде халявы, нацисты пришли к власти. Русский мальчик чувствовал себя в сельской школе, как негритенок в Итоне. Тем более, что мальчик был довольно умен, особенно на фоне одноклассников – жертв украинской образовательной реформы.

      Только в двух вещах он уступал местным «гениям». Федор не отличался умением драться и познаниями в украинской мове. Ребенок пытался хитрить и калечил русский язык,