Варвары. Александр Мазин

он.

      Коршунов не понял.

      – Это я так, о своем, – сказал Черепанов. – Ты думай, парень, думай!

      Эх, была не была.

      Алексей глубоко вздохнул, со значением оглядел всех. Пальцем по пивным разводам на столе постучал. Вот, значит, мы тут, все впятером. Это если масштаба придерживаться. Вот река. Там Ибба с Квеманом. А во-он там… – Алексей встал с лавки. (Опять повело. Как некстати, блин.) – Так вот, уважаемые, стартовали мы оттуда.

      Коршунов прошел в самый конец дома. Рядом в полумраке бормотала бабушка Стилихо.

      – Книва, – требовательно рявкнул он.

      Книва вскочил, подбежал.

      – Гляди, Книва. И переводи.

      И Алексей выдал пантомиму. Показал, как взлетели. Вот отсюда взлетели. С ревом, в облаках пыли и пламени. И вся земля окрест содрогалась, когда мы взлетали. Ибо безмерно могущественны мы, Книва. А место, откуда взлетали мы, называется Байконур. БАЙ-КО-НУР, усек?

      Книва часто закивал. Понятно, мол, Байконур. В огне и грохоте.

      И вот, значит, мы летим, продолжал Алексей. К вашим местам, значит, приближаемся. Коршунов, изображая полет, медленно приблизился к столу.

      На миг встретился глазами с Геннадием. Вот ведь гад! Весело ему! Ну так получай!..

      …Тогда Каумантиир и говорит: а не сесть ли нам тут, Алексей. Отчего же, отвечаю, не сесть. Давай сядем… Ну и сели.

      Алексей оглядел всех грозно. Именно так все и было. Может, кто сомневается? Или еще какие неуместные вопросы?

      …А родились мы, господа землевладельцы, не там. Не в Байконуре. Во-он там мы родились. Если масштаб карты соблюдать, то вон там примерно, где очаг у вас. Я подальше, туда вот к стене, родился, а Каумантиир – он и вообще на улице. – Алексей ласково улыбнулся Геннадию. – Не вместить вашему дому необъятных просторов нашей страны… Нет, Книва, ты неправильно понял. Не из огня мы вышли, хотя определенное отношение к укрощению огненной стихии имеем… У-фф!

      Закончив спектакль, Алексей плюхнулся на лавку. Пива отхлебнул.

      – Тебе бы в «Аншлаге» выступать, – пробормотал командир. – Успех бы имел.

      – Мог бы и сам… – обиделся Коршунов.

      Между Книвой и Хундилой завязалась оживленная дискуссия. Хундила на чем-то настаивал, Книва возражал. То и дело упоминался Байконур. Наконец аборигены пришли к какому-то решению. Хундила что-то Ханале сказал. Не убедил. Настаивать не стал. Подчеркнуто любезно обратился к гостям, через «переводчика». Предложил вернуться к предыдущей теме. Так что за дело у вас к Валамиру? И к какому именно Валамиру?

      Ответить Алексей с Геннадием не успели. Снаружи раздались громкие голоса. Мужик давешний, которого Книва убить пытался, всунулся внутрь и тут же сгинул. А следом еще двое ввалились.

      Книва подал голос. Представил новоприбывших. Оказалось – Фретила с Сигисбарном пожаловали. Фретила, точно, папаша Книвин. А Сигисбарн – брательник. Старший.

      Отношения в семейке, видать, были еще те. Книва папаши явно побаивался. Но держался с ним нахально.

      Папаша Фретила тоже взирал